благородный рыцарь. А вы раненько, однако. Все ли благополучно в Сегеде? Не досаждают ли эльфы? Как здоровье почтенного сэра командора?
– Да. Нет. Не знаю, – коротко бросил юноша. И объяснил:
– Я давно не был в Сегеде.
– Вы пришли забрать деньги? Вложить деньги? Обменять серебро, золото, камни?
– Обменять и оставить. Это не деньги Храма.
– Понимаю.
Такое тоже случалось – рыцари отдавали в рост суммы, смешные по сравнению с вложениями ордена, зато добытые законным путем. Патрули Храма во время регулярных рейдов наталкивались на бродячие клады чаще, чем хайдуки, целенаправленно эти клады разыскивавшие. Правду говорят: нечистый ищет, где светлее. Что ему хайдуки? Лучше он святым людям проклятый металл подсунет.
Святые люди драгоценности забирали, но к искушению оставались равнодушны. Им самим денег иметь не полагалось по Уставу, а родственники и любовницы святых людей святыми не были, так что усилия Рогатого пропадали втуне.
– Сколько желае…
Яков заткнулся, когда синеглазый поставил на его стол два тяжеленных, туго набитых мешочка. Услышал спокойное:
– Десять. И десять. В старых монетах. По-нынешнему, значит, двадцать и двадцать. Всего сорок тысяч «больших львов».
Бердничек молчал.
Рыцарь развязал один из мешков, на стол вытекла тускло-блестящая золотая волна, и чорбаджи опустился на свой стул, хватаясь за сердце.
– Чистые, – храмовник понял его по-своему, – без проклятия. Три тысячи леев разменяйте на что-нибудь более ходовое, остальное я оставлю.
– Ка-а… ах. Боже мой… Какой процент вы хотите?
– Вклад не срочный. Пять годовых, как обычно.
Пять. Поди ж ты, все-то он знает! Но откуда все-таки взялся этот красавец? Золото без проклятия… да в Единой Земле уже сто лет, как забыли о проклятых кладах… Даже сказок не осталось.
Бердничек перебирал темные золотые кругляши, и понимал, что соглашаться на пять процентов никак нельзя. По крайней мере, нельзя делать это с ходу. Вздохнув, он оторвался от пересыпания монет:
– Видите ли, сэр…?
– Артур.
– Хм-м… это знаменитое имя. Видите ли, сэр Артур, появление на рынке такой суммы приведет к неизбежному…
– Слушайте, господин Бердничек, – мальчишка насмешливо прищурился, – вы кому вкручиваете? Если б вы разом бросали в дело те суммы, которые получаете от ордена, Храм давно уже нашел бы себе другого чорбаджи.
– Три, – безнадежно сказал Яков и наконец-то вошел в роль весь, без остатка.
– Пять.
– Но поймите же и меня! Пять процентов. Две тысячи…
– Тысяча восемьсот пятьдесят.
– Боже мой, ну пусть так, но речь ведь идет не о леях – о «больших львах», а это в сто раз больше, вы подумайте только – в сто раз!.. Три с половиной.
– Что вы торгуетесь, как на базаре? Можно подумать, ваш годовой доход бывает меньше ста тысяч.
– Леев!