увидел квартиру родителей, и у меня сжалось сердце: как давно я там не был, как меня сейчас туда тянуло! Сестренка сидела на диване, активно переписываясь с кем-то по телефону. Ей сейчас должно быть двадцать лет, но она не сильно изменилась за то время, что мы не виделись: те же длинные рыжие волосы, собранные в высокий хвост, тот же точеный профиль. Красотка моя!
– Наташ! – тихо позвал ее я, снимая невидимость. Сестра взвизгнула и зачем-то забралась на диван с ногами. Она таращилась на портальное окно, в котором показался мой гордый лик в объеме 3Д.
– Тимур! Это ты? – ее голос дрожал.
– Ну, кто ж еще! Чего ты перепугалась то? Не узнала брата? – притворно-обиженно сказал я.
– Вот это да! – ее страх мгновенно сменился на бурный восторг. Она подскочила ближе и стала рассматривать портал со всем сторон. Напрасно – ничего с той стороны она не увидит. И рукой зря пытается потрогать: это всего лишь бесплотная иллюзия. – А что это такое? А как это получилось? А ты где вообще?
Я отвечал на миллион ее вопросов, и на душе становилось теплее – я очень был рад ее видеть. Она тоже много рассказала – она оканчивала институт, шла на красный диплом, умница. Вспомнила и про родителей – они все еще работали, со здоровьем пока порядок, разве что меня часто вспоминают, скучают. Поговорили и про некоторых общих знакомых. Разве что когда я спросил про Генку, сестра немного замялась.
– Да понимаешь, Генка заболел, – опустила она глаза.
– Давно? – сначала не понял я ситуации. – Что с ним?
– Да он же ездил по призыву, у нас тут знаешь, что происходит-то… – Она рассказала о сложной ситуации в стране и мире, я только диву давался – хуже Халгалая, честное слово! Оркам всегда надо подраться, даже если без причины и на ровном месте, но это понятно – горячая кровь. Видимо, у людей тоже что-то такое есть в характере, генетически нехорошее, раз не живется мирно даже в двадцать первом веке. – Вот он и вернулся оттуда таким…
– Каким? – все еще не хотел понимать я.
– Ну, он под взрыв попал, у него теперь с головой что-то. Черепно-мозговая травма вроде.
– И что? Ты ходила к нему? – заволновался я. – Что он сам-то говорит? Как себя чувствует?
– Да он это… Не чувствует он ничего, – Наташка окончательно сникла. – Да и не говорит. Он вообще никакой, просто лежит и в потолок смотрит. Его мама через зонд кормит вроде… Ну и вот… Ой, дверь! – она подскочила. В прихожей действительно раздавались какие-то звуки. – Это родители пришли, наверное! Стой тут, никуда не уходи! Я их сейчас подготовлю! – она умчалась, а я все не мог осознать новую информацию о Генке. Как же так? За что ему такое? А еще хуже – его матери, у которой кроме него больше вообще никого не было на всем белом свете.
Впрочем, скоро пришли родители и отвлекли меня от грустных мыслей. Ну, тут все было предсказуемо – и слезы, и вопросы, и смех, и радость, и грусть, когда они поняли, что я все-таки в другом мире, и увидеться в живую мы, скорее всего, никогда не сможем. Потом портал начал слабеть, и все оставшееся время я уверял любящих родственников, что