толстого киллера? У него же палец к спусковому крючку не пролезет. Тут что-то другое.
Молодой хмыкает, присаживается на корточки рядом с толстяком и начинает шарить по карманам.
Я смотрю на бомжа.
Он торчит рядом, раскачиваясь и вытаращив глаза. Видно, восстановление контроля над собственным телом дается ему с трудом, даже если никто не мешает.
– Пусто, – докладывает молодой. – Только кошелек с кредитками.
– В таких костюмах обычно потайной карман есть, – говорю я. – Проверь сбоку внутри. Ближе к низу.
Молодой, кряхтя, лезет дальше, похлопывая толстяка по пузу. Наконец, натыкается на что-то маленькое и твердое.
– Похоже на флэшку, – он лезет пальцами в узкую прорезь. – Слушайте, инспектор, откуда вы узнали…
Бомж внезапно издает дикий вопль.
– Демоны! Демоны!
И срывается с места.
Молодой выхватывает пистолет.
Два выстрела, один за другим, но бомж бежит зигзагами, удивительно быстро для своего возраста. Пули выбивают из стен бетонное крошево.
– Не стрелять! – ору я. – Он им живым нужен!
Бомж, размахивая руками и продолжая вопить о демонах, вылетает из тоннеля и скрывается в ближайших зарослях.
– Вот псих, – бормочет молодой, пряча пистолет.
Псих, не псих, думаю я, а мои инструкции выполнил почти дословно. Разве что о демонах, это он зря.
– Теперь искать заставят, – молодой поднимается на ноги.
– Далеко не уйдет. Все перекрыто.
– Мне еще отчет писать. До ночи сидеть буду. Пусть сами ищут.
Молодой вдруг осекается, глядя мне за спину.
Я уже знаю, что он там видит. Догадался по мурашкам на спине.
– Вы упустили бомжа, – шелестит безжизненный знакомый голос.
Я медленно поворачиваюсь.
Трое Хранителей стоят шагах в десяти от нас.
Их лысые головы тускло блестят в свете фонарей.
Их бледные лица действительно выглядят странно. От них хочется отвернуться, но одновременно они притягивают своей неправильностью. То ли носы не на месте, то ли глаза поменяли местами, и теперь у них левый глаз справа, а правый слева. И оба в кучу. Костистые черепа выпирают сквозь кожу.
– Не надо было отпускать бомжа. Он нужен, – говорит тот, кто стоит в центре. Он, видимо, главный. Остальные – чуть позади. Голос у него то ли женский, то ли мужской. И фигура – то ли женская, то ли мужская. Плечистая, узкобедрая, с едва заметными холмиками грудей. В их бесформенных черных плащах ничего не разберешь.
– Мы не отпускали, – говорю я. – Слишком резвым оказался. Не беспокойтесь. Найдем.
– Я не беспокоюсь, инспектор. Это вы должны беспокоиться. Плохо работаете.
– Ни хрена себе плохо! – вклинивается молодой. – А кто толстяка нашел? У нас только на него ориентировка была. А на бомжа не было!
Я взглядом говорю ему «не лезь». Он затыкается. Захваченное тело действует на уровне рефлексов. Как будто само помнит, что говорить и как себя вести. Это хорошо. Наверное, я в нем задержусь.
Хранители