закачались.
На тонких металлических тросах висели тяжелые кожаные мешки – когда-то Петер мог заставить говорить их натужными глухими голосами, откликаться на короткий выдох и еще более короткий удар. Сейчас, проходя мимо, только гладил их многопудовые холодные тела, и снаряды презрительно молчали, прекрасно понимая, что в шестьдесят с лишним лет с перебитыми суставами человек не заставит их закачаться и заговорить.
Звонкие пневматические груши повисли под своими козырьками, коварно приглашая поиграть с ними. Сила здесь не нужна, весь вопрос – кто быстрее? Но обогнать эту хитрую штуку нельзя, она принимает любой темп и весело щелкает, отсчитывает удары, а удары – это секунды, минуты, часы… человеческой жизни.
Петер оглянулся – черные спортивные снаряды двоились в зеркалах. Зеркала тоже нужны, в них ты видишь свои ошибки. Сначала только технические, а со временем – и тактические. Раньше обычного выступивший пот, затем широко открытый рот, которому не хватает воздуха, шрамы и морщины. Зеркала холодные и спокойные, они очень нужны, поэтому их так много в зале для бокса.
Петер обошел зал и остановился около ринга. Он выше зала на несколько ступенек, и по ним очень легко подняться. Ринг четырехугольный и белый, новичку он кажется всегда одним и тем же. Тугие канаты и наканифоленный холст. Канаты умеют упруго подтолкнуть в спину, удвоить силу удара, который ты берег, словно последний пфенниг. Превратить никелированную монетку в чековую книжку. Но канаты могут обжечь и бросить безвольного под свинцовую перчатку противника, и ты, оглохший и ослепший, будешь падать долго. А когда к тебе вернутся слух и зрение, то мир изменится. Ты будешь слышать и видеть все, кроме поздравлений и улыбок, смеха и открытых дверей.
Угла у ринга четыре, можно выбрать любой, они одинаковые. Все зависит от того, лицом ты к углу или спиной. Он умеет профессионально держать боксера, не дает ему двигаться и уходить от ударов, защищаться, финтить и отступать. Он отдает на расправу и открывает путь к победе, возгласа у угла практически лишь два: «Умри!» и «Убей!». Лицом вы к нему или спиной?
Ринг начинается и кончается ступеньками. Количество ступенек значения не имеет. Поднимаются по ним почти все одинаково, спускаются – по-разному. Тебя могут вынести на руках, могут – на носилках.
Петер взглянул на часы: до начала тренировки оставалось три минуты. Петер присел на ступеньки ринга. И хотя он сидел к нему спиной, но видел ринг очень отчетливо. Не тот ринг, не тренировочный, а залитый светом и окруженный темнотой.
Он, Петер Визе, лежал лицом вниз, все слышал и понимал, он мог встать сам, но хотелось, чтобы Хельмут ему помог, таков обычай – помочь побежденному. Но Хельмут даже не подошел к нему, судья объявил победителя, не дожидаясь, пока Петер поднимется. Лежа на полу ринга, Петер увидел затылок тренера, зеленые мундиры вермахта, черные мундиры и нарукавные повязки со свастикой – гестапо.
После этого он познакомился с Вальтером Лемке.
Петер удивился, увидев в раздевалке немца, который, доброжелательно улыбаясь, помог снять перчатки, небрежно кивнул