И обомлела…
Подо мной разверзлась черная бездна. Вот вроде только что мы плыли над красивыми розовато-сиреневыми полипами, сквозь которые туда-сюда плавали солнечно-желтые рыбки-клоуны и их прочая разноцветная хвостатая братия. А прямо сейчас там не было уже ничего, кроме какой-то странной сосущей темноты, которая будто приманивала, ждала…
У меня чуть сердце не остановилось. Более того, с каждой секундой я опускалась все глубже и глубже в эту черноту, грозя вот-вот уйти за черту земли. Начать погружение в настоящую морскую каверну.
Пока у меня в горле формировался крик ужаса, прорываясь сквозь спазм мышц, я невольно отмечала, что вокруг этого ущелья почти ничего не растет. Только какая-то мелкая зелёная водорослевая слизь то и дело мелькает на камнях.
– Эй, спаси меня! – вскрикнула я наконец, обретя дар речи обратно. – Скорее, ну что ты ждёшь?! – добавила, видя, как эмир довольно ухмыляется.
Улыбка у него была, конечно, красивая, но сейчас любоваться ею было вот вообще не к месту.
– Всегда готов, ягодка моя, но только если обещаешь меня поцеловать, – продолжал веселиться он, пока я опускалась все ниже и ниже.
К слову сказать, мне совершенно не помогали те неумелые трепыхания, которыми было бы лучше именовать мои умения плавать. Как бы я ни пыталась поднять себя вверх, ничего не выходило! Словно бездна и впрямь сосала воду – и меня вместе с ней.
– Это нечестно! – только и успела ахнуть я и пересекла черту камней, опускаясь теперь прямо под землю.
С каждым мгновением становилось все темнее.
– Тиррес! – крикнула я, впадая в панику.
– Не слышу обещания, рыбка моя, – довольно ответил эмир, ловко подплывая ко мне, но оставаясь на расстоянии нескольких метров. На краю ущелья!
– Ах ты… – подавилась я возмущением. – Хорошо, я тебя поцелую. И это будет поцелуй, полный ненависти и яда!
Эмир бархатно и звонко рассмеялся. И казалось, звук его голоса подхватывает само море.
– Нет, моя хорошая, обещай мне поцелуй, полный нежности и страсти. Чтобы мне не пришлось тебя заставлять! – прибавил он, подперев рукой щеку и глядя, как я ухожу во тьму.
– Тиррес! – взвизгнула я, когда внезапно вокруг стало совсем ничего не видно. Будто в один миг ущелье кто-то накрыл крышкой. – Тиррес!!! Рожа ты осьминожья!
– Как грубо, Саша! – раздалось уже значительно тише, чем раньше. – Не слышу обещания!
Я поняла, что вот-вот умру от разрыва сердца.
– Хорошо, обещаю поцеловать тебя с любовью и нежностью, угорь ты скользкий!
Из тьмы меня будто бы начало что-то хватать. Про угря-то это я не придумала. По ноге скользнуло что-то и исчезло. Затем по руке. А потом нечто обвило запястье…
Я почти попрощалась с жизнью.
А в следующий миг меня обхватили фантастически сильные руки, и будто само море понесло нас вверх. Впрочем, «будто» – не самое удачное слово, потому что Тиррес и впрямь виртуозно управлял водой.
Я не успела опомниться, как мы оказались