Кроме этого, по словам воеводы сотника Игнатия Тихонова будут ещё рубить две казармы по образу уже имеющейся и пять домов.
А на другом берегу реки росло поселение, починок, так сказать, но было в том починке уже двадцать крестьянских семей. Мужики пахали целину, бабы с детьми мотыгами вручную разрабатывали огороды. Дома крестьянам уже построили. Это были, конечно, не те дома, что в Вершилово – обычные полуземлянки с односкатной крышей крытой тёсом и очагом внутри вместо двух печей. Вот, блин, не уследил, корил себя Пожарский. Куча труда в холостую. Придётся в следующем году отправлять сюда плотников и печников и начинать всё заново.
Нет, эти крестьяне не имели к нему никакого отношения, и можно было смело махнуть на них рукой, пусть как умеют, так и живут, он и так помог им, спас от холопства и переселил хоть на сотню километров, но на юг, в целинные плодородные земли. Но чувствовал Пётр за них ответственность. Он не разорится, если построит двадцать нормальных домов с банями и всеми хозяйственными постройками и двумя печами, топящимися по белому. Да и коров с козами сюда привезти нужно. Зато двадцать семей будут жить лучше и дети у них не будут с голоду и от холода зимой помирать. Так по крохотному шажку и можно вытянуть Русь из многовекового сна.
Это ведь не правильно, там, в Европе уже арифмометр изобрели, и теорему свою Ферма вот-вот докажет, а у нас один грамотный на сотню человек и живут люди в землянках. Какая нафиг теорема, если половину детей не дожив до пяти лет умирает.
Остановились в Михайловске только на ночёвку, и так опаздывали уже с посевом, правда, Пётр в тайне надеялся, что у мэра Миасса Шульги хватит соображаловки вспахать поля на новых переселенцев. Он, естественно, не знает, сколько человек привезёт Пожарский с собой, но семей на двадцать должен был рассчитывать. Вот и посмотрим, так ли хорош этот антикризисный менеджер, сохранивший Казань во время смуты.
Ещё неделю выгребали против течения, вверх по Белой, пока не достигли, наконец, первого порога. Оп – па! А порога-то и нет. Камни все вытащены на берег, а само дно реки углублено. Молодец Шульгин, просто молодец. Это на целый день время в дороге уменьшает. Вечером этого дня и пристали к большому новому причалу Белорецка, у которого одиноко покачивался на волнах один единственный кораблик. Это посланные вперёд плотники уже четвёртый день стучали топорами.
Встречал на причале переселенцев сам Никита Михайлович Шульга. Они крепко обнялись с Пожарским.
– Давайте разгружаться, – скомандовал Пётр, – Ещё пара часиков светло будет.
Стрельцы, посланные царём, уже тоже добрались, пять лодей, идущие назад в Уфу, попались Пожарскому навстречу, только они миновали Михайловск. Сейчас в Белорецком остроге было тридцать пять стрельцов, пять старожилов и тридцать молодых пацанов царь батюшка прислал. Вот спрашивается, о чём он думал, посылая сюда холостяков. Где они себе в тайге жён найдут. Вогулок, конечно можно поискать, но эти дети лесов на любителя, себе бы такой жены Пётр не хотел. Нет, среди них попадаются вполне миловидные,