почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы[1].
550 г.
Победившие Асвада славяне опустошили все места до (Егейского) моря, где они первым Фракии приморским городом Топером, в котором стояло войско для защищения, овладели ˂…˃ Немедленно порубив всех мужчин, числом до 15 000 человек, и разграбив богатство, женский пол и малых ребят поработили. Прежде же сего не было и оным пощады; ибо все без разбора были убиваемы, так что в Иллирике и во Фракии везде повержены лежали непогребенные греков трупы. Неприятелям своим давали славяне необыкновенную и бесчеловечную кару; ибо иных сажали на кол; других за руки и за ноги привязывали к четырем воткнутым в землю деревянным снастям и били их до смерти дубиною по голове, или, заперши в стойла вместе со скотом, которого им не можно было увести с собою, сожигали. Наконец покинув смертоубийство, пленным живот оставлять начали и возвратились восвояси с бесчисленным множеством порабощенных[2].
VII в.
Предки наши, славяне, преимущественно пред другими народами отличались странноприимством. Хозяин ответствовал обществу за безопасность чужеземца, оскорбление которого считалось оскорблением каждого славянина и вызывало общую месть. Император Маврикий в 5-й главе своей «Стратегики» так описал характер славян VII века: «К чужеземцам они благосклонны, провожают от одного места до другого, куда надобно, так что даже если по небрежности того, кто должен охранять иностранца, причинится ему какой-либо вред, то с таким лицом сосед начинает войну, считая делом благочестивым отомстить таким образом за иностранца»[3].
IX в.
Варвары руссы бесчеловечны делами: в самом лице их обнаруживается жестокость: убийство самое обыкновенное их дело. Они безжалостно, жестоко убивают людей всякого возраста и пола, юношей и старцев. Они обновили древнее таврическое жертвенное человекоубийство, удушение юношей, мужей и жен[4].
941 г.
˂…˃ 11-го июня 14-го индикта появился в Черном море российский флот, в котором находилось десять тысящ человек войска для учинения приступа ко Царю-граду. В окрестности Стена, вышед на берег, пожигали они огнем всё и многих, отводя в плен,