животных.
Судя по ледовым кернам, которые нам добыл геолог Боровский, мы приземлились на замерзшем болоте. Анализ верхних слоев льда показал, что на планете даже в зимнее время бывают резкие суточные перепады температур.
– Видите вот эти наслоения? – предъявил срез первых двух кернов восторженный геолог. – Очевидно, в этой местности бывают дни, когда солнце набирает такою активность, что верхние слои снега подтаивают, а ночью температура резко падает, и все пространство покрывается плотной коркой льда до трех сантиметров толщиной. Затем этот панцирь покрывается еще несколькими сантиметрами снега, и процесс повторяется. В течение зимы весь ледяной пласт прессуется под собственной массой, и уже к лету, когда устанавливаются теплые дни, эта местность больше походит на ледник.
– Раньше такие ледники тоже были, разве не так, доктор? – поинтересовался я.
– Конечно, товарищ полковник, только гораздо севернее…
– Леонид Захарович, означает ли это, что под нами и почва промерзла? – присоединился к обсуждению Ковалев. Доктор Боровский почесал затылок и неуверенно ответил:
– Я так понимаю, вы говорите о вечной мерзлоте? Трудно сказать. Вечная мерзлота или криолитозона характеризуется тем, что порода не прогревается выше нуля градусов даже летом. В нашу эру до шестидесяти процентов Евразии являлось зоной вечной мерзлоты. Нужны годы кропотливой работы сотен геологов, чтобы определить нынешнее положение дел. Масштабные бурильные работы, геологоразведка и кропотливый анализ данных – только так мы сможем очертить нынешнюю зону вечной мерзлоты.
– Доктор, вы так уверенно употребили словосочетание «наша эра»… – заметил я. Ковалев, протиравший свой шлем, поднял на доктора глаза. Леонид Боровский, немолодой уже ученый, оторвался от изучения своей находки и со вздохом ответил:
– Я не имею в виду геологическое понятие, господа, – он упаковал ледовый керн в уже подписанный тубус и, уложив его к остальным образцам, поднялся на ноги. – Ну а как вы хотели, молодые люди? Эрой можно назвать эпоху зарождения, расцвета, существования и заката одной цивилизации. Настало время новой системы летоисчисления. На Земле мы теперь – вымирающий вид. А значит, нам суждено увидеть закат нашей великолепной эры и зарождение новой.
Было очевидно, что с этой точки зрения на нашу ситуацию еще никто не смотрел. В шлюзовом отсеке, где мы приводили в порядок наше снаряжение, повисла тишина. Ковалев подхватил свой шлем и направился в салон. Отворив переборку, он подмигнул нам и бросил:
– Надеюсь, доктор, мы вскоре убедимся в том, что вы ошибаетесь.
– Я тоже на это надеюсь, коллега, – улыбнувшись, ответил геолог.
Завершив все приготовления к спасательной миссии, мы подкрепились сублиматом из наших запасов. Воду заранее натопили из снега. Химический анализ показал, что она вполне пригодна для питья, достаточно лишь простой фильтрации. Оба пилота от обеда отказались, им