Ханнес Ростам

Томас Квик. История серийного убийцы


Скачать книгу

      Предисловие переводчика к русскому изданию

      Кто такой Томас Квик?

      Кто такой Томас Квик? Сам он отвечает на этот вопрос так: «Вымышленный персонаж. Я лично придумал его. В то время я находился под постоянным воздействием наркотиков и гипноза, в который меня вводили терапевты Сэтерской клиники и в какой-то степени – я сам».

      Пожалуй, в Швеции едва ли найдётся человек, ничего не слышавший о Томасе Квике. Это имя стало известно в 1992 году, когда сорокадвухлетний Стуре Бергваль оказался фигурантом нескольких громких дел об убийствах и взял себе новое имя. Томасу Квику предстояло стать «первым настоящим серийным убийцей Швеции», а затем, благодаря Ханнесу Ростаму, войти в число «самых обычных лжецов». Но как он превратился в злодея и маньяка, одна мысль о котором заставляла вздрагивать всех, даже его собственных братьев и сестёр?

      С самого детства Стуре Бергваль ощущал, что он не такой, как все. Он шепелявил, что весьма смущало его и было предметом издевательств – даже со стороны близких: «Каждый раз, когда я пытался произнести звук “с”, мой язык поднимался к верхним зубам, и, как бы я ни старался, у меня не получалось говорить нормально. Мои братья и сёстры дразнили меня, и я каждый раз мчался в чулан поплакать. Когда слёзы наконец переставали течь, я ещё какое-то время не выходил: не хотел, чтобы на лице оставались хоть какие-то следы отчаяния» [1].

      Перенесённый в раннем возрасте туберкулёз сказался на здоровье Стуре – к тому же в санатории, куда его поместили на лечение, он впервые столкнулся со смертью: «Болезнь и смерть шли рука об руку, и я вдруг осознал, для чего сотрудник в коротком белом халате возил по коридору тёть и дядь, накрытых белыми простынями. Это были умершие пациенты, люди, жизнь которых забрала болезнь, люди, не способные более дышать из-за превратившихся в труху лёгких» [2].

      Столкнуться со смертью Стуре Бергвалю предстояло ещё не раз. Он признаётся, что самой тяжёлой утратой для него стала смерть Тома – человека, которого он любил и с которым надеялся обрести счастье. В интервью газете «Экспрессен» от 15 сентября 2016 года Бергваль вспоминает: «Сначала я не раз влюблялся в одноклассников, а потом полюбил человека, которого называю Томом. Его смерть всё во мне перевернула, меня охватили отчаяние и безнадёга. Благодаря Тому я избавился от давней наркотической зависимости, но после его смерти я снова оказался на грани, и обратного пути уже не было».

      «Для меня теперь не существовало ни дней, ни ночей, – пишет Бергваль в своей автобиографии. – Птицы больше не пели, а на озере Рунн не сверкала гладь воды. Том был мёртв. Том, своей любовью подаривший мне жизнь».

      Гомосексуальность Бергваля, в те далёкие годы считавшаяся отклонением от нормы, стала, пожалуй, главной его проблемой. «Меня вызвали к директору, который счёл моё поведение ужасным, – рассказывает Стуре о своих школьных годах в интервью телеканалу TV4 26 сентября 2016 года. – Директор отправил меня к психиатру, и тот решил лечить мой невроз. Гомосексуальность считалась неврозом, а лечение состояло в инсулиношоковой терапии. Мне кололи инсулин, чтобы ввести меня в бессознательное состояние.

      Так и началась моя, что называется, “проблемная карьера”: я стал употреблять наркотики».

      «Ларс был первым, кто заговорил со мной после школьной дискотеки. Раньше я с ним особо не общался, а тут мы даже отправились вместе на прогулку. Из кармана куртки он достал плоский коричневый пузырёк:

      – Сейчас ты окажешься на седьмом небе.

      Пузырёк был крошечным, не больше десяти сантиметров высотой. На этикетке красовалась надпись “Трихлорэтилен”.

      – Ты пробовал это раньше? – поинтересовался Ларс.

      – Нет, – ответил я.

      – Это лучше перекуса. – Он протянул мне пузырёк. – Просто повторяй за мной.

      […]

      Я сделал так же, как Ларс: брызнул немного жидкости на носовой платок, поднёс его к носу и ко рту и глубоко вдохнул» [3].

      В 1974 году Бергваля поместили в психиатрическую клинику города Сэтера, где его гомосексуализм пытались излечить при помощи нового экспериментального метода – электрошоковой терапии: «[Врач] показывал слайды с обнажёнными мужчинами и женщинами. На руки мне нацепили металлические датчики, подсоединённые к электрошоковому аппарату. Когда на экране появлялась обнажённая женщина, ничего не происходило, но при появлении голого мужчины меня ударяло током.

      В тот же год я, одурманенный барбитуратами и трихлорэтиленом, напал с ножом на мужчину и тяжело его ранил. Я был уверен: передо мной находилось чудовище. Я не мог отличить реальность от галлюцинаций [4].

      Шоковая терапия. Она должна была превратить меня в того, кем я по своей сути не являлся. Не излечить меня, не смягчить мою боль, а переделать меня, сделать из меня приспособленца ради удовлетворения нужд безумной психиатрии, пронизанной псевдонаучными идеями тогдашних специалистов» [5].

      Будучи