по плечам фокусника.
– Let’s hear how old Tom Turkeys gobbling scream sounds when his neck’s wrung the day before Thanksgiving! You scoundrel, apeshit! Let’s undress him, Tex, huh?[15]
Мино увидел, как гринго и коммандеры сорвали с Изидоро пончо, жилет и порвали на нем рубашку. Тогда Мино осторожно слез со спины Таркентарка и подобрался поближе к Менелаю. Он принялся искать что-то в багаже.
– Let’s have a really big show, Mike! Home in Texas we burn them, those, those monkeys. He is a magician, isn’t he? He can burn can’t he? Oh yeah he’ll burn, He won’t die, will he?
– We have petrol, lots of petrol on the truck, Tex. Miquel, Josè! Petrol, rapido[16].
Они сорвали с Изидоро всю одежду. Самый здоровенный из коммандеров держал его, а двое других доставали из грузовика какие-то бочки. Гринго постоянно прикладывались к бутылкам, рыча команды военным и беспрестанно хохоча. Изидоро, не отличавшемуся особой силой, не удавалось высвободиться. К тому же они скрутили его ноги кожаным ремнем.
– Lots of petrol, wow, let’s see the miracle! The burnin’ man! But we won’t pay, not this time. I said lots of petrol, Josè! You pig![17]
Мино было видно, как они вылили огромную бочку бензина на голову несчастного голого Изидоро. Бензин тек у него по волосам, на сухом песке вокруг него образовалось огромное влажное пятно. Солнце было почти в зените, и бензин быстро испарялся. Мино подсчитал патроны: четырнадцать выстрелов. Уже давно он не пользовался автоматом. Он прислонился к кактусу и прицелился.
В тот момент, когда один из коммандеров вытащил из кармана спички и приготовился бросить горящую спичку в свернувшегося в клубок Изидоро, раздался залп.
Одному гринго пуля угодила в лоб, и он мешком свалился рядом с «Доджем». Второму пуля попала в шею, и кровь ручьем лилась из раны, пока он падал. Четыре пули проделали отверстия в груди одного из коммандеров, и он упал на землю, дергая ногой. Второй получил пулю в глаз и живот, он угодил в куст агавы. Третьему достались последние пять выстрелов Мино: два в затылок и три в спину. Он упал прямо туда, где лежал Изидоро. Дымящаяся сигарета все еще торчала у него во рту, когда он падал лицом прямо в пропитанный бензином песок.
Прозвучал взрыв. Столб пламени поднялся вверх на несколько метров, и заклубился черный дым. Над высушенной солнцем землей раздался душераздирающий крик. Президент Пинго в ответ дико заорал. А потом все стихло.
Мино опустил ружье. Лицо его застыло в гримасе ужаса. Он бросился к морю пламени. Посреди этого моря он видел какую-то кучу, она дергалась, а потом застыла. В отчаянье он начал забрасывать огонь песком. Но это не помогло. Жар был слишком силен, а дым слишком едок. Он остановился. Шли минуты. Огонь все еще горел.
Папа Маджико давно умер.
Мино пихнул ногой одного из коммандеров. Плюнул на того, что висел на кусте агавы. Затем забрал шляпу Изидоро, раскачивавшуюся на сухом ветру. Надел ее себе на голову. Потом он долго стоял, наблюдая за лужей крови, натекшей из головы убитого гринго.
– Какая же она белая! – произнес он вслух.
Глава 3. Дом у моря
От монотонного покачивания у Мино, лежавшего в небольшом закутке между огромными бревнами дерева укави, слипались глаза. Стук колес поезда напевал ему колыбельную. Он пытался вспомнить, как Изидоро рассказывал историю о камне, ставшем мягким, как жир: