к Тиму, но остановилась, вскинула подбородок, обожгла нас с ним злым, презрительным взглядом, – да вы… Дураки, вот! Не подходите ко мне больше! Видеть вас не хочу!
И, не успел я раскрыть рот, ляпнуть что-то утешающее, что могло бы ее притормозить, как Ветка развернулась, взметнув подолом, обдав нас с Тимом мягким, сладким ароматом, от которого во рту слюна собралась непроизвольно, и, гордо выпрямив спину, пошла прочь.
А мы, два дурака, так и остались стоять, пялясь ей вслед.
Она шла, гордая, прямая, легкой, танцующей походкой, сказывались занятия гимнастикой. Ее темные волосы бликовали на солнце всеми вкусными оттенками шоколада, а предательское платье не скрывало очертаний стройной, очень даже залипательной фигурки…
Я понимал, что надо бежать, надо что-то говорить ей… И не мог с места тронуться, словно ноги отказали. И в башке пустота образовалась, звенящая такая, прозрачная до боли.
Мы проследили, как Ветка зашла в свой подъезд, и только тогда я, кажется и выдохнул.
Развернулся к Тиму, раскрыл рот, чтоб задать логичный вопрос: “А че это, бля, было такое?”, но он меня опередил.
Презрительно сморщился, отвернулся, сплюнул.
Потом посмотрел на меня:
– Только не говори, что тебе понравилось. Отстой же.
– Ты дебил?
У меня не было другого вопроса уже, только этот, тоже, кстати, логичный.
– Сам дебил, – тут же огрызнулся Тим, потом злобно пнул валяющуюся возле мусорки банку, – слюни на нее распустил…
– Ничего не распустил, – рявкнул я, тяжко страдая от того, что друг мгновенно срисовал мое настроение и мой шок. – Просто красиво ей, а ты, дебил, обидел…
– Не обидел, – ответил Тим, достал пачку сигарет, покосился на мои окна, чтоб не пропалила мама, он ее почему-то опасался все время, закурил, – правду сказал.
– Так это неправда же!
– Правда, – отрезал Тим, затягиваясь и щурясь сквозь дым, – и лучше мы ей скажем, чем кто-то еще. И лучше, если она эту тряпку выкинет или сожжет. А то будут всякие утырки клеиться, как к шлюхе…
Я замер, пораженный этой простой фразой.
А ведь верно!
Если я разглядел, да так разглядел, что все встало и никак опускаться не хотело, то кто-то другой… А это же наша Ветка! Ветка! Кого угодно можно, а ее – нельзя! Нельзя! Никому!
Я посмотрел на Тима и увидел в его раскосых глазах полное отражение своих мыслей по этому поводу.
Я забрал у него сигарету, тоже предварительно мазнув по своим окнам, затянулся и кивнул.
Да, все правильно.
Нехер ей такие платья таскать…
Глава 5. Ванька. Тогда
Мы с Тимом никогда больше не обсуждали это все, а с Веткой помирились через день, как обычно, встретив ее возле подъезда и погнав вместе гулять на гаражи.
Она была в своем привычном прикиде: джинсовых обрезках ниже колена, висящих на ее стройной фигурке мешком, и такой же майке, которую отжала