около того, что я хотел или думал, или чувствовал к тебе в этот ночной час. Извини, за то, что не могу четко сформулировать речь…
– Я подумаю.
– Так не годится. Пока ты не простишь меня и не согласишься продолжить со мной общаться, я не уйду. Я буду лежать у твоего порога до утра. Пускай девчонки и ребята видят глубинную суть моих к тебе чув-вс-ств-в…
– Хорошо. Вить. Я согласна. Давай мириться. Иди к себе.
– Спасибо, – Виктор Степанович кивнул, от кивка его повело, и пьянчужка вновь распластался на полу.
Лариса подавила смешок, затем помогла встать влюбленному юноше, прислонила шаткое тело к стеночке.
– Тебе туда, – показала она в сторону спортивного зала.
– Ты – клёвая девушка. До завтра.
Витька двинулся в путь. Он очень устал, ноги не слушались, голова не работала. Как будто, посыльный донес до Ларисы сокровенное донесение, и силы тотчас покинули его. Или, как марафонца после пересечения финишной ленточки.
Лариса проводила взглядом ухажера, пока тот не скрылся за поворотом. Виктор Степанович с трудом добрался до матраса. Не раздеваясь уснул, тихо, глубоко и без снов.
На утро голова не болела, но чудовищная сухость во рту и трясущиеся руки напоминали о чрезмерном употреблении спиртного.
– Больше никогда. Никогда. Никогда я не буду пить самогон, – обещал себе Витька, умываясь ледяной водой из уличного умывальника.
Самогон еще не выветрился из Витькиного организма, и чтобы взбодриться, юноша разделся до пояса и облился холодной водой. Полегчало. Залив в себя пару литров холодной воды, почувствовал, что можно жить. Стыдно, с трудом, но можно. Пытаясь восстановить ход вчерашних событий, выдвинулся на завтрак.
Ларису в столовой не встретил. Все девушки уже позавтракали и ушли на стройку. Виктор Степанович опаздывал. А какая разница? Позор можно смыть только годами извинений и тяжелой работой на стройках социализма. Будь, что будет. На завтрак была манная каша и горячий чай с маслом. Повариха Клава немного поворчала, – чего опаздываешь? Студент неловко улыбнулся, сдал грязную посуду и поплелся на работу. Издалека распознал Ларису, подхватил ведро с краской и подошел к ней.
– Привет, – неуклюже пожимая плечами, начал Виктор Степанович.
– Выспался? – улыбаясь, поинтересовалась Лариса.
– Да. Хотя можно и еще повалятся.
– А я тебя предупреждала.
– Извини, я вчера был не трезв. Может, сказал что-то лишнее. Прости.
– Все нормально. Ничего оскорбительного ты не сказал. Только не пей так много. Хорошо?
– Обещаю, – обрадовался прощенный юноша.
Тяжесть свалилась с плеч, настроение улучшилось, но работать было невмоготу. Обжигающе палило солнце. Не хватало воздуха и мучила жажда. Виктор Степанович едва дотерпел до обеда и прикорнул на клочке сена под рябиной. Всего полчаса сна, и он к вернулся к полноценной жизни. Молодой организм быстро восстанавливался.
Вечером того же дня молодые люди продолжили музыкальные репетиции и творческое общение.