со своими сеньорами за коммунальные права. Обстановка внутри королевства с каждым днем накалялась все больше, что было на руку Роберту.
Теперь же, когда крепости Мэна Домфрон и Алансон отошли Вильгельму Нормандскому, Роберт ненавязчиво и незаметно стал настраивать брата против него и делал всё, чтобы король разорвал союз с северным вассалом, лишившись его военной поддержки, и возобновил дружбу с графом Анжуйским, который, в отличие от Вильгельма, мог в любую минуту его предать.
И в настоящий момент расстановка военных сил была не в пользу Генриха. Роберту оставалось только подтолкнуть короля к военным действиям против нормандского герцога, чтобы он вновь оказался на поле боя. И несмотря на то что Генрих продолжал колебаться, Роберт был уверен, что в конце концов король выступит против Вильгельма. А учитывая то, что сторонников этого похода будет немного, а те, кто пойдут за ним в силу вассального договора, воевать будут нехотя, король потерпит неизбежное поражение, а возможно, и погибнет на поле брани.
И вот теперь, когда стало известно, что королева вынашивает ребенка, на пути к престолу вновь возникла преграда. Если родится наследник, шанс на трон вообще может быть потерян для него Роберта навсегда. Тем не менее, тайная мечта избавиться от старшего брата не оставляла в покое Роберта. Он засыпал с нею и с ней просыпался.
Даже если у Генриха родится сын, он сделает все, чтобы после его смерти стать регентом наследника и, пока тот достигнет своего совершеннолетия, будет править Королевством франков. И единственный способ достичь этого, внушить Генриху мысль, что франкским землям грозит нападение со стороны герцога Нормандии.
И Роберт стал умело плести политические интриги вокруг короля, зная, что напрямую своей цели он не добьётся. Для него сейчас было главным заставить Генриха метаться между двумя своими сильными вассалами, не зная, чью сторону принять. И когда король достигнет в своих метаниях наивысшей точки, он предложит ему свою помощь, открыто став на его сторону против Вильгельма как самого реального врага для королевской власти.
И Роберт успешно добился своего. Генрих раздвоился в своих политических приоритетах. То, что Анна вскоре родит наследника трона, заставляло его стремиться к тому, чтобы расширить границы своего домена. И сделать это можно было в первую очередь за счет Нормандии. Эти мысли после разговоров с братом досаждали ему и в один из майских вечеров, который он коротал в парижском дворце.
Генрих прекрасно понимал, что Вильгельм был сильным и опытным, бесстрашным и хитрым военачальником, с которым лучше дружить, чем ссориться.
Он вспомнил, как помог ему прийти к власти по просьбе его отца, как поддерживал в борьбе с собственными баронами, которые повсеместно поднимали восстания, чтобы избавиться от молодого незаконнорожденного герцога.
В памяти до сих пор были живы картины, как он посвящал юного