октябре, под моросящий шум осеннего затяжного дождя, Пётр снова пришёл к отцу Борису уже с женой – венчаться. Пришёл, сильно смущаясь: самому ему стукнуло пятьдесят девять, да и жена отставала лишь года на два. Он сказал батюшке:
– Всю жизнь прожили невенчанные… А сейчас вот хочу, чтобы Господь нас с женой благословил. Поздновато, конечно… Уже внуки ведь у нас… А вот – будто чувствую: так нужно. Очень сильно нужно. Как покрестился – так и почувствовал… Обвенчаешь нас, отец Борис?
Жена Петра Романовича сначала предложение мужа встретила без энтузиазма: что это и зачем это, когда они и так живут хорошо. И для чего людей смешить в их возрасте? Но потом на венчании стояла рядом с мужем притихшая, разрумянившаяся, помолодевшая – счастливая. И батюшка с радостью обвенчал их.
После венчания сказал:
– Пётр Романович, жду вас теперь на службы и на исповедь регулярно. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулся тот.
Но первая исповедь так и осталась первой и единственной в жизни Петра. Потому что в этом же месяце он умер – четырнадцатого октября, на Покров Пресвятой Богородицы. Сердце.
Падал снег, покрывая чёрную землю кладбища чистым белоснежным покровом. На похоронах Петра провожала половина города, и компаньоны по бизнесу плакали на его могиле. Вы когда-нибудь видели, чтобы акулы бизнеса рыдали на могиле коллеги? Вам нужно было всего лишь заглянуть на похороны Петра Романовича.
Как он сумел прожить почти до шестидесяти неверующим и некрещёным человеком, а за три месяца до смерти окреститься, обвенчаться, исповедаться и причаститься – сие есть тайна Божия. Суды Господни – бездна многа…
Вот такая история…
Геннадий подумал и спросил тихо:
– Так, значит, можно и обождать с крещением-то? Бог Сам всё управит?
Отец Борис замешкался: как бы ответить правильно. Ответил Иван Николаевич:
– Всем нам обещано отпущение грехов, если мы покаемся. Но никому не обещан завтрашний день…
И они замолчали, думая каждый о своём. А поезд стрелой мчался через весенние поля, и до конечной станции оставалось совсем немного времени.
Рыбный пирог для тёщи
Над рекой, покрытой предрассветным лёгким туманом, всходило яркое весеннее солнце, робкие пока лучи слегка ласкали лицо. Редкие, сонные чириканья сменялись дружным радостным птичьим хором – здравствуй, новый день! Вот только отцу Борису пока радоваться не приходилось.
Руки, держащие удочку, окоченели, спина замёрзла. Скоро нужно было отправляться на службу – а он до сих пор не поймал ни одной, хоть самой маленькой рыбёшки. И рыбачил-то с детства, знал все хитрости и уловки, и помолился перед тем, как закинуть удочку, – а ничего!
Супруга, матушка Александра, с вечера поставила тесто под рыбный пирог: сегодня к обеду в гости ждали тёщу, Анастасию Кирилловну. После смерти тестя она отказалась от мяса, но была большая любительница рыбки. Кузьма просился с отцом на рыбалку – не взял: с раннего утра холодно, сыро.