тогда я сказал себе: не сотвори себе кумира. Горбачёв потерял чувство реальности, и страна быстро сползала в глубокий системный кризис. Наши предложения о переходе к многопартийной системе, разработке новой демократической конституции, поэтапном использовании рыночных механизмов – словом, все то, что сегодня на языке у каждого школьника, тогда, в конце восьмидесятых годов, воспринималось партийной верхушкой и самим Горбачёвым как непозволительный экстремизм.
Эта половинчатость и нерешительность, привычка толочь воду в ступе в конце концов погубила Горбачёва, который пытался спасти гнилую партию власти. Он пробовал отлакировать, усовершенствовать социализм за счет половинчатых мер, не понимая, что это не выход, а наглухо забетонированный тупик, из которого надо было как можно скорее выбираться, а не углубляться.
Первый раз я контактировал с Горбачёвым, когда в качестве народного депутата СССР передал ему из рук в руки предложение по постепенному акционированию государственных предприятий и созданию фондовой биржи в рамках серьезной подготовки к приватизации. Ничто этому не мешало, было еще немного времени для плавного перехода к рыночным отношениям. Но он, по-моему, даже не понял, о чем идет речь.
Еще одна встреча с Горбачёвым произошла во время большого перерыва между заседаниями Верховного Совета СССР, когда я ему передал и разъяснил суть альтернативного официальному, «павловскому» (Валентин Павлов – премьер-министр СССР с 14 января по 28 августа 1991 года) проекта закона о налогообложении. Потом я получил копию проекта с резолюцией Горбачёва «Внимательно рассмотреть…», обращенную к тем, кому я оппонировал последние два года.
Михаил Горбачёв допустил много грубейших ошибок, на нем лежит часть ответственности за печальную судьбу нашего государства. Во внешней политике это преждевременный роспуск Варшавского договора без письменных обязательств НАТО не двигаться на восток. Обвальное разрушение СЭВ (Совет экономической взаимопомощи). Объединение Германии, несмотря на просьбы Тэтчер и Миттерана, которые предупреждали, что это преждевременно. Они опасались, что объединенная Германия превратится в европейского гегемона, который уже мирным путем будет диктовать Европе свои условия.
Вывод советских войск из Германии произошел практически без компенсации, которую готовы были заплатить сами немцы, а это примерно 100 миллиардов немецких марок – огромное подспорье для разоренной коммунистами и голодающей страны. Потом какие-то копейки пришлось собирать по всему миру в виде гуманитарной помощи.
Во внутренней политике к его ошибкам следует отнести глупую, непродуманную антиалкогольную кампанию, которая окончательно, наряду с низкими ценами на нефть, разрушила бюджет, сведя его к нулю, и заменила водку самогонкой и денатуратом. Из продажи пропал сахар. В результате антиалкогольной кампании на юге были