(Жмет Саше руку.) Здоровы? Похорошела и пополнела!
Платонов (пожимает руку Глагольеву). Порфирий Семенович… Очень рад вас видеть…
Анна Петровна. Как поживаете? Как живете-можете, Александра Ивановна? Да садитесь же, господа! Рассказывайте-ка… Сядем!..
Платонов (хохочет). Сергей Павлович! Он ли это? Господи! Где же длинные волосы, блузочка и сладенький тенорок? А ну-ка, скажите-ка что-нибудь!
Войницев. Я дурандас. (Смеется.)
Платонов. Бас, совершенный бас! Ну? Сядем… Подвигайтесь-ка, Порфирий Семеныч! Я сажусь. (Садится.) Садитесь, господа! Ф-ф-ф… Жара… Что, Саша! Нюхаешь?
Садятся.
Саша. Нюхаю.
Смех.
Платонов. Человечьим мясом пахнет. Прелесть что за запах! Мне кажется, что мы уже сто лет не видались. Черт знает, как долго эта зима тянется! А вон и мое кресло! Узнаешь, Саша? На нем шесть месяцев тому назад просиживал я дни и ночи, отыскивая с генеральшей причину всех причин и проигрывая твои блестящие гривеннички… Жарко…
Анна Петровна. Я заждалась, терпение потеряла… Здоровы?
Платонов. Очень здоровы… Надо вам доложить, ваше превосходительство, что вы и пополнели, и чуточку похорошели… Сегодня и жарко, и душно… Я уж начинаю скучать за холодом.
Анна Петровна. Как они оба варварски пополнели! Экий счастливый народ! Как жилось, Михаил Васильич?
Платонов. Скверно по обыкновению… Всю зиму спал и шесть месяцев не видел неба. Пил, ел, спал, Майн Рида жене вслух читал… Скверно!
Саша. Жилось хорошо, только скучно, разумеется…
Платонов. Не скучно, а очень скучно, душа моя. За вами скучал страшно… Как кстати для меня теперь мои глаза! Видеть вас, Анна Петровна, после долгого, томительнейшего безлюдья и сквернолюдья – да ведь это непростительная роскошь!
Анна Петровна. Нате вам за это папироску! (Дает ему папиросу.)
Платонов. Merci.
Закуривают.
Саша. Вы вчера приехали?
Анна Петровна. В десять часов.
Платонов. В одиннадцать видел у вас огни, да побоялся зайти к вам. Небось утомлены были?
Анна Петровна. И что б зайти! Мы до двух часов проболтали.
Саша шепчет Платонову на ухо.
Платонов. Ах черт возьми! (Бьет себя по лбу.) Вот память-то! Что же ты раньше молчала? Сергей Павлович!
Войницев. Что?
Платонов. А он и молчит! Женился и молчит! (Встает.) Я забыл, а они и молчат!
Саша. И я забыла, пока он тут говорил… Поздравляю вас, Сергей Павлович! Желаю вам… всего, всего!
Платонов. Честь имею… (Кланяется.) Совет да любовь, милый человек! Чудо сотворил, Сергей Павлович! Я от вас такого важного и отважного поступка никак не ожидал! Как скоро и как быстро! Кто мог ожидать от вас такой ереси?
Войницев. Каков я? И скоро, и быстро! (Хохочет.) Я сам не ожидал от себя такой ереси. Вмиг, батенька, склеилось дело. Влюбился и женился!
Платонов. Без «влюбился» не проходила ни одна зима, а в эту зиму еще и женился, цензурой обзавелся, как говорит