Московский. Мая 28.1824» [115].
Из письма Филарета видно, как высоко он ценил своего подопечного, как верил в его силы и не хотел отпускать на покой, осознавая его значимость для Церкви как педагога и мыслителя.
В это время тучи сгустились и над митрополитом Филаретом. Борьба против кн. Голицына носила характер борьбы с мистицизмом. Однако при всех заблуждениях и отрицательных действиях, которые допускал князь Голицын против Церкви, митрополит Филарет находил в нем много положительного и признавал одним из ревнителей церковного организма. При содействии Библейского общества стало более доступным для русского народа Священное Писание, было издано много полезных церковных книг мистического характера в православном духе. Однако в результате крайностей вся мистическая литература, признававшаяся раньше полезной, была сочтена «вредной, бесовской и еретической». Такая участь постигла и сочинение «Воззвание к человекам», которое было направлено в духовные школы по рекомендации князя Голицына[116], возможно, с предисловием свт. Филарета, о чем предположительно говорится в письме архим. Григория (Постникова)[117]: «Главное, как я слышу, почему М. теперь к вам привязывается, состоит в вашем отзыве о книге «Воззвание к человекам», которое, как говорят, князь представил Государю в свое оправдание о пропуске и рекомендовании ея. Прошу уведомить меня, подлинно ли отзыв оный был вами писан?»[118]Ответ митрополита неизвестен.
После удаления князя Голицына от должности министра было запрещено распространение Св. Писания на русском языке, как и вообще вся деятельность общества по переводу Св. Писания на русский язык. Запрещен был филаретовский катехизис, изданный в 1823 г., с текстами Св. Писания, изложенными на русском языке, «пошли толки о запрещении филаретовских проповедей как “неправославных”»[119]. «После падения князя Голицына в обществе распространился слух, что Московский архиепископ будет перемещен экзархом в Грузию. Сам свт. Филарет считал это весьма правдоподобным»[120], однако по-прежнему признавал только один способ борьбы с ложным направлением мистиков – просветительский. Он в своих проповедях обличал крайности мистицизма, одновременно разъясняя православный смысл мистики.
В это время прп. Макарий, испив до конца горькую чашу на своем педагогическом поприще, привыкший, по своему глубокому смирению, во всем винить только себя, пришел в такое расстройство, что, по позднейшему его признанию, «был тогда подобен испуганному и преследуемому псами оленю, которые бегают в разные стороны»[121].
В конце 1824 г. прп. Макария вызвали в Петербург, – по мнению Д. Д. Филимонова, его биографа, «не затем, чтобы отпустить в Киев, а с тем, чтобы предложить ему епископство, к которому его вероятно уготовляли. <…> Когда ему было предложено епископство, он отказался, потому что это не соответствовало ни его желаниям и стремлениям, ни