скромным сотрудникам, несущим в Космос прогресс.
Тогда, собственно, и появилось слово «прогрессор». Придумали его журналисты, а потом его стали использовать и сами сотрудники ИЭИ. В общем, правильно, слово-то удачное.
Всё это было очень интересно и поучительно. Однако не объясняло того факта, с которого я начал в этом копаться. А именно – зачем очень старому Антону понадобилась психокоррекция.
Конечно, можно было предположить, что в голове у престарелого агента что-то сдвинулось. Но в ПР было написано: «плановая процедура». И три строчки на профессиональном жаргоне ментологов-психоскопистов.
В «трёшке» нас учили, помимо всего прочего, обращаться с ментоскопом. Ну, на самом примитивном уровне, конечно. Тем не менее что-то я понимаю. Но в тех трёх строчках я понял не больше, чем улитка в аэродинамике. То есть совсем ничего.
Тут бы мне тормознуться. Но нет же, меня заело. Закусился я на этой теме. Дурное чувство. Засиделся дядя Яша на своей хозяйственной должности, захотелось приключений на свою нехудышечку. И нашёл. Кто ищет – тот находит.
Но тогда я об этом не думал совершенно. И вместо того, чтобы всё это прекратить, на выходных сходил в гости к своему старому приятелю Боре Левину.
Перечитал вчерашнее. Нет, ну ни хрена ж я наструячил! Сам себе удивляюсь. И всё ведь затем, чтобы оттянуть неизбежный конец. То есть финал истории. Потому что рассказать-то хочется, но не это. А ведь придётся.
Ладно, постараюсь больше так не затягивать. Хотя не обещаю. Кстати, кому? Лене Завадской? Ну, допустим, ей. Лена, если тебе это в руки попадёт, дочитай до конца, пожалуйста. Ну или до того места, где текст кончится. Дочитай, а?
Значит, Боря Левин. Не то чтобы очень близкий друг, но очень близких у меня как бы и нет. Мы с ним сошлись как раз на теме «Ковчега» – он консультировал нас по поводу Юмизавы и его мозговых тараканов. С тех пор мы с Борисом регулярно встречаемся. Приятный человек, в общении комфортный, не напрягает. Хотя по профессии – самый что ни на есть врач-вредитель. То есть психокорректор. Очень хороший. Специализация – детский и подростковый возраст, работает с глубинными комплексами, к нему родители и Учителя в очереди стоят. Доктор наук, доцент, глава редакционной коллегии учебника по психокоррекции для медвузов. А также автор методички для военных кафедр тех же вузов «Экспресс-допрос в полевых условиях с использованием психокорректирующих методик».
Если вдруг это попадёт на глаза какому-нибудь типичному представителю общественности, скажу вот что. Всех психокорректоров учат методикам допроса. Всех. На военной кафедре, разумеется. И не только этому. Разумеется, они дают подписку и не болтают об этом на каждом углу, чтобы не поднимать ненужный кипеш. Но все, кому нужно, об этом знают, не такой уж это великий секрет. И знаете, что я вам скажу? Это совершенно нормально, что их этому учат. И более того – это по-настоящему гуманно. Психокорректор работает с тонкими структурами психики и должен