в лохмотья, в куски, бьющее наотмашь клеймо «убийца».
Она плохо реагировала. Ноги были сами не свои. Она непонимающе смотрела перед собой и ничего, никого не видела. Ей что-то говорили, куда-то вели, толкали.
Или это она кого-то толкнула в плечо? Арина не могла вспомнить, как ни силилась. Но пощечину, обжегшую щеку, она запомнила хорошо. Именно она и привела её в чувство – девушка мгновенно поняла, где она и с кем.
Пришло и понимание того, что ей никто не придет на помощь. И этой женщине с пережжёнными белыми волосами, гнилыми зубами и сильным запахом немытого тела в слишком короткой юбке она чем-то очень сильно не понравилась. Настолько, что та решила расправиться с ней прямо здесь, на виду у других сокамерниц.
Кто-то вступился за Арину. Она слышала все слова сквозь пелену. Но никто не сдвинулся с места, а, значит, поддержка была актом ленивой демонстрации. И что сейчас будет? Драка?
Арина никогда не дралась. Не умела. Несмотря на то, что росла в неблагополучной семье. Опять же, собственно неблагополучной она стала всего несколько лет назад, когда папа умер, а мама окончательно запила. Раньше родители выпивали вместе по праздникам, но не запойно. К ним приходили гости, соседи, накрывался стол. Но потом на следующий день и папа, и мама шли на работу. Папа приходил иногда пьяным. Но у кого родители не пьют?
Смерть папы всё изменила. Мама сорвалась, в доме появились чужие люди, в основном мужчины. Арина никогда не лезла на глаза, на рожон, предпочитала тихо сидеть в комнате и учить уроки, предварительно закрывшись изнутри на замок.
Какие драки…
В висках запульсировало. Если она позволит себя избить, её и дальше будут бить. А если ответит? Ей же ещё и драку могут приписать. Или нет?
Господи…
Она ничего не знала.
Растерянная и испуганная, она заглянула в лицо подошедшей женщины.
– Что скажешь, краля?
– Я…
– Ты мне тут не блейкай! Отвечай нормально!
Незнакомка глумилась над Ариной. Это было очевидно. Сегодняшним вечером от скуки она выбрала её для развлечения. Почему бы и нет?
Арина сильнее вжалась в железные прутья спиной. Неподалеку находились дежурные. Если она закричит, они же придут на помощь, правильно?
– Тихо! Шухер, – кто-то сказал из дальнего угла.
Незнакомка, припирающая её, оскалилась, подняла руку и провела длинным грязным ногтем по щеке Арины, оставляя красноватый след.
– Я подожду…
Арина перестала дышать. Эту ночь она не переживет! Господи, почему её посадили в камеру к проституткам? Разве это правильно? Голова взрывалась от боли и дурных мечущихся из стороны в сторону мыслей.
Да… Она виновата. Она это знала. Она убила человека. Но… а за «но» ничего никогда не следовало.
Воспаленное сознание Арины уловило где-то вдалеке звук тяжелых армейских ботинок и легкий стук каблучков.
Неужели в этот час в полиции кто-то из женщин ещё есть? Арине не верилось. На глазах выступили слезы. Она потерялась во времени, не помнила, сколько её допрашивали, одни опера сменялись другими. На неё давили, спрашивали то в одном ключе, то в другом. Говорили