ждать она заставить себя не смогла. Ей хотелось как можно скорее вернуться на тропу и вычеркнуть из жизни эти ужасные десять (а может, уже и пятнадцать) минут, нагнавшие на нее столько страха. И Триша надела на плечи рюкзак – на этот раз старший, злой, но в принципе хороший брат не проверял лямки – и двинулась в путь. Мокрецы и мошка уже нашли ее и черной тучей кружили у головы. Триша лишь отгоняла их рукой. Мамик как-то сказала ей, что убивать надо только комаров, а мошкару лучше отгонять… может, в тот самый день, когда показывала Трише, как девочки писают в лесу. Куилла Андерсен (тогда еще Куилла Макфарленд) объяснила, что мокрецы и мошка только слетятся в большем количестве, если начать их прихлопывать. Так что смысла в этом нет. «Когда имеешь дело с лесными насекомыми, – говорила мать Триши, – надо вжиться в образ лошади. Представить себе, что у тебя есть хвост, и махать им, отгоняя кровососов».
Стоя у сваленного дерева, отгоняя насекомых, но не убивая их, Триша выбрала ориентиром высокую сосну, растущую в сорока ярдах от нее… в сорока ярдах к северу, если она не перепутала стороны света. Она подошла к сосне и оглянулась, едва коснувшись шершавой коры, посмотрела на сваленное дерево. Она шла по прямой? Похоже на то.
Приободрившись, она нацелилась на несколько сбившихся в кучку кустов, усыпанных ярко-красными ягодами. Во время одной из познавательных прогулок мать обратила внимание Триши на такие же ягоды. Та заявила, что это смертельно ядовитые птичьи ягоды. Так, во всяком случае, утверждала Пепси Робишо. Куилла рассмеялась и сказала следующее: «Твоя знаменитая Пепси, как выясняется, знает далеко не все. И это радует. Это митчелла, и в ее ягодах нет никакого яда. По вкусу они напоминают жевательную резинку «Тиберри», ту, что продается в розовых пачках». Мать Триши бросила несколько ягод в рот. А поскольку она не упала и не забилась в конвульсиях, Триша последовала ее примеру. Ей показалось, что запахом ягоды похожи на таблетки, которые освежают дыхание. Такие зелененькие, от них еще словно покалывает нёбо и десны.
Триша подошла к кустам, подумала о том, чтобы сорвать несколько ягод, хотя бы для того, чтобы еще больше поднять настроение, но в последний момент передумала. Голода она не чувствовала, а насчет настроения… Триша вдохнула пряный запах матовых зеленых листьев (также съедобных, по словам Куиллы, хотя Триша никогда их не пробовала – она же, в конце концов, не лесной сурок), затем посмотрела на сосну. Убедилась, что по-прежнему идет по прямой линии, и наметила третий ориентир: на этот раз валун, чем-то напоминающий шляпу из старого черно-белого фильма. Следующим ориентиром стали три растущие рядом березы. От берез она медленно направилась к роскошным папоротникам, растущим на склоне.
Триша все свое внимание концентрировала на ориентирах, даже не оглядывалась, пока шла к следующему, поэтому, лишь подойдя к папоротникам она поняла, что смотрит на чащобу. Идти от ориентира к ориентиру – дело хорошее, и Триша полагала, что шла по прямой… да только не уводила ли эта прямая от цели? Она, конечно, могла лишь ненамного отклониться от нужного