в левом желудочке сердца, артерии распределяют и разносят эту кровь по всему телу живого существа; все это было более подробно показано в сочинении «О естественных способностях».
Артериальная и венозная кровь отличаются по цвету, консистенции, теплоте – все это определяется функцией. Гален утверждает, что в организме существуют два вида крови. Интересно, что это, по его мнению, указывает на локализацию в сердце яростной части души:
6.8.54. Орган, содержащий яростное начало, должен быть достаточно теплым, а содержащий вожделеющее начало теплым быть не должен. В растениях этот орган гораздо холоднее органа, содержащего яростное начало, в животных – не слишком сильно, но все же значительно.
6.8.55. Ведь орган не мог бы производить теплый сок, если бы сам не был теплым; и вены не были бы лишены пульсации, если бы их источник производил бурлящий жар.
Гален опять возвращается к взаимодополняющим компонентам учений Платона и Гиппократа, указывая на то, что «один из них вел рассуждение в основном о физических органах, другой – главным образом о душевных способностях». Он подробно разбирает представления Гиппократа об анатомии вен (фрг. 6.8.59–6.8.67), а потом – каким именно образом, по мнению Платона, реализуются свойства души (фрг. 6.8.68–6.8.74). По мысли Галена, функциональная необходимость душевных свойств реализуется с помощью определенного анатомического устройства сосудов: сосуды переносят соответствующий вид пневмы к тем частям тела, которые в ней нуждаются[12].
К седьмой книге: вынужденное продолжение трактата
Гален начинает седьмую книгу трактата «Об учениях Гиппократа и Платона» с упоминания о дискуссии, последовавшей за написанием первых книг, которые могли распространяться как отдельные, самостоятельные произведения. Это вполне вероятно, учитывая, что излюбленным жанром Галена были полемические сочинения в форме писем. В данном случае он указывает на мнение многих своих друзей, уговоривших его «расширить это сочинение», включив дополнительные опровержения аргументов, возникших у его оппонентов после того, как стало широко известным содержание первых книг «Об учениях Гиппократа и Платона» (фрг. 7.1.1–7.1.3). Казалось бы, какая необходимость «расширять сочинение», рискуя сделать его «непомерно длинным»? Великий врач превосходно осознавал нежелательность этого. Некоторые оппоненты, не соглашаясь с ним, «имели дерзость утверждать», что доводы Хрисиппа были правильными. Это означало бессмысленность дальнейшей дискуссии: в предшествующих книгах Гален уже привел свои доводы, опровергающие основные положения учения Хрисиппа и других представителей Ранней Стои[13]. Из других трактатов становится ясно, что Гален, убедившись в том, что к нему не прислушиваются, мог резко прервать спор и удалиться, даже не попрощавшись[14].
По-видимому, дело не столько в упорствовавших в своих заблуждениях оппонентах, сколько в сомневающихся врачах и философах,