двенадцать вечно прибывающих в раздумьях стариков это много. Да в громадине цитадели можно роту солдат расквартировать вместе с семьями, и не один из «соседей» Арчибальда этого не узнал бы.
Ох уж эти мужчины! – подумала Госпожа Гертруда, попав под влияния того же закона, что недавно Арчибальд.
– Зато у вас тут мыши в кладовую проходят по пропускам, – шепотом ответила она наконец, – У меня же проходной двор вместо дома, то у них понос, то геморрой, то любовное снадобье им подавай, по сетовала ведьма, то рожают, то чихают. Порой мне кажется, что в городе живет на пару тысяч больше, чем есть на самом деле. Дверь не закрывается от посетителей.
На самом деле, она преувеличивала и при том нещадно, но ведьма не ведьма, если не сумеет добиться своего, пусть даже привирая.
– А что случилось с тем несчастным, что залез к вам в цитадель пару лет назад? Говорят, хотел украсть волшебные драгоценности, – ледяным тоном вопросила Гертруда.
– Да ладно тебе, Труди, забавно же получилось, – Арчибальд безуспешно пытался уклонится от ястребиных глаз ведьмы.
– Забавно?! – свирепо зашептала Труди, стараясь одновременно и звучать грозно и не будить маленького ребенка, – Да части тела бедолаги потом месяц собирали по всему городу, при этом каждый ошметок его тела бормотал: «я больше так не буду, я больше так не буду».
– Ну дак и не будет же! – прыснул Арчибальд Дэроу себе в усы, но поймав на себе убийственный взгляд, тут же добавил, как проштрафившийся школьник перед учительницей, – Это все не я, Труд, честно. Это все Барт.
– Да верю я, верю, – смилостивилась Гертруда и положила задремавшего малыша в корзинку, – Ты хоть и старый дурак со скверным чувством юмора, но не конченый садист как Бартоломью.
– Вот как, «садист», а когда-то ты говорила, что он непосредственный и эксцентричный, – хотелось сказать Арчибальду, живо припоминающему как во времена их молодости, именно к Бартоломью ушла от него Гертруда.
Вместо этого маг сказал: «Да, Барт славный парень, ты же знаешь», нарочито проводя пальцами по виску, где за белоснежными волосами был шрам от шаровой молнии.
Напоминание о ревевшей когда-то дуэли между ним и Бартом, из-за некой знойной красотки, которая теперь стоит тут и умничает.
Труди заметила жест, и поджав губы, голосом, в котором было чуть больше беззаботной невинности, чем того требовала беседа продолжила:
– Я это к тому, что еще лет двадцать народ Мэджикшилда будет икать при одной мысли о цитадели.
–Без сомненья, – ответил маг, все еще мрачный от нахлынувших воспоминаний минувших лет, – Но что я скажу парням?
Они называли себя «славные парни». Двенадцать из тринадцати сильнейших магов и колдунов, живущих здесь, что еще не стали называть себя владыками и не принялись строить черные башни тут и там как раки отшельники. В общем нормальные парни, у и что, что любому из них человека испепелить, что муху прихлопнуть, все нормально, это же «славные парни».
В целом цитадель при всей мрачной готичности, больше напоминала