но сомнения множились – зачем это нужно, если нет веселящего напитка? И как эти сомнения рассеять, не очень понятно. Не получается структуры власти, как аппарата насилия: сказано – сделано, не сделано – а-та-та. У нас пока: сделают и смотрят на меня – когда же, начальник, веселящий напиток? И что делать?
На Родине моей родной считается – если решение не найдено вечером, оно обязательно само явится утром в виде некой мудрости. Но если следовать желаниям подданных, то утром могло явиться разве только похмелье.
Собрал бригадиров на совет.
– Ну, смелей, проявляйте разумную инициативу!
Они откуда-то догадались, что бывает за инициативу, и дружно так замолчали.
Запустил угрозу:
– Здесь кто-то должности не соответствует?
Намек поняли, и все принялись энергично советовать, как нам организовать работу, не поощряя людей на выпивку.
– Надо пороть неисполнительных бригадиров! – наконец просиял самый затюканный, а потому изворотливый. – А те будут пороть людишек своих.
Зам мой набычился:
– С тебя и начнем – выпорем прямо сейчас, на совете.
А мне идея понравилась – она давала право завести карающий орган, который мог стать и моей охраной. Сейчас прольется чья-то кровь… но я промолчал. Зато пробило на откровения бывшего моего хозяина, обычно сдержанного – видимо накопилось.
– Не понимаю! – прошипел он. – Почему веселящий напиток под запретом? Ягоды кончились или наш уважаемый правитель забыл заклятие?
Он закатил глаза и сел.
Рыкнул я:
– Повторяю для безграмотных – веселящий напиток только в праздники.
– Но когда же он будет? Бабы еще ягоды не толкли!
Я открыл рот и закрыл. До меня вдруг дошло, в каком жутком одиночестве я среди бригадиров – всем нужен веселящий напиток, а я чего-то вдруг упираюсь. Они тут комедь предо мною ломают, в бригады организовались – ждут, а я упрямлюсь. Может, зря?
– Нажраться хотите? Ну, хорошо – завтра ставим напиток.
Назавтра случилась революция.
Искали горшок, а нашли его полным напитка – и отбродившим, и, должно быть, приправленным мухоморами. Селение тут же упилось до риз со всеми известными выкрутасами.
Я лежал под тополем – одинокий, несчастный. За реформами забыл о своей помощнице, и Жанка, подлючка маленькая, предала меня – к гадалке ходить не надо. Что теперь будет со мной и затеей? Ждал самого худшего, но народ, проспавшись, связал плот из бревен для моего дворца, уложил меня – в гребцах зам председателя и три известных рыболова.
Напутствуя, с берега кричали:
– Забери, река, то, что дала – нам без надобности.
Такие дела.
2
Сообразив, что везут не топить – скорее всего, в город на продажу – разбрюзжался:
– М-да. Неведомо вам, конечно, но существуют законы мироздания, и лучше бы их не нарушать. Дорветесь до веселящего напитка, и хана придет племени. Выродитесь вы в больных и убогих. Так уже было, и с вами будет.