Не с вами ли, древние фризы, Пускался я в дерзкий поход?»
Дальше наступает серия стихов с личными воспоминаниями:
Ты помнишь? поникшие ивы Качались над спящим прудом… (Плещеев, 1858);
Ты помнишь ли? мягкие тени Ложились неслышно кругом… (Фофанов, 1891);
Ты помнишь дворец великанов, В бассейне серебряных рыб… (Гумилев, 1910);
Ты помнишь, как молоды были Мы той обручальной весной… (Соколов, 1963);
Я вспомнил иные рассветы, Я заново как бы возник… (Шефнер, 1977);
Я вспомнил далекие годы… (Тарковский, 1947);
Я помню двадцатые годы… (Недогонов, 1939);
Мы помним степные походы… (Сикорская, 1935);
Я помню паденье Смоленска… (Алигер, 1945);
Я помню декабрь Подмосковья… (С. Смирнов, 1958);
Я помню монтажные доки… (Дудин, 1958);
Мы помним остывшие топки Линкоров, отправленных в док… (Инге, 1941; а кончается заздравной темой: «…За новое счастье народа! За зоркую вахту, друзья!»);
Я помню парады природы И хмурые будни ее… (Слуцкий, 1957: «…Но я ничего не запомнил, А то, что запомнил, – забыл, А что не забыл, то не понял: Пейзажи солдат заслонил…»);
Я вспомнил и угол мой дальний, Отца и покойницу-мать… (Михайлов, 1848);
Мне вспомнились чувства былые: Полвека назад я любил… (Случевский, до 1900);
Припомню ровесниц, которым Я сердце открытое нес… (Рыленков, 1938);
Я помню, как звезды светили, Скрипел за окошком плетень… (Рубцов, 1970);
Наверное, с резкою грустью Я родину вспомню свою… (он же, 1970);
И юность, и плач радиолы Я вспомню, и полные слез Глаза моей девочки нежной… (он же, 1968) —
и, наконец, почти автопародийное «Угрюмое» Рубцова (1970): «Я вспомнил угрюмые волны, Летящие мимо и прочь! Я вспомнил угрюмые молы, Я вспомнил угрюмую ночь. Я вспомнил угрюмую птицу, Взлетевшую жертву стеречь. Я вспомнил угрюмые лица, Я вспомнил угрюмую речь. Я вспомнил угрюмые думы, Забытые мною уже… И стало угрюмо, угрюмо И как-то спокойно душе».
Менее формульно построены, но принадлежат к той же семантической окраске, например:
Картины далекого детства Порой предо мною встают… (Плещеев, 1882);
Виденья далекого детства Опять меня сводят с ума… (Жигулин, 1971);
В саду том душистые липы, Березы и клены шумят… (Плещеев, 1880; ср. он же, 1882);
Три старые липы, мне вторя, Сочувственным звуком шумят… (Жемчужников, 1888);
Родные венгерские липы Шумят над его головой… (Симонов, 1937; все последние три примера – в концовках воспоминаний);
Как прежде, шумят кипарисы… Все так же луна проплывала… (Луговской, 1939: повторение мотива déjà vu);
Зачем же так ропщет и страждет Бессонная память моя?.. (Фофанов, 1990);
Перстом указательным память Листает мое бытие… (Дудин, 1946);
И прошлое в памяти живо… Куда мне от памяти деться?.. Нет с каменной памятью слада… (он же, 1962–1963).
Понятно, что сюда же относится не только повторяющееся «помнить», но и повторяющееся «не забыть»: «Забудь меня! Так мне и надо!