немногие, но зато настроены они были решительно, все вызвались добровольцами. То, что они все молодые и зеленые, объяснимо. Где сейчас взять опытных и прожженных, если все ветераны заняты на других участках фронта? Может, по замыслу командования именно такие сейчас и нужны…
Но армия, а особенно на войне, дело такое: то, что не видно тебе из окопа, видно генералу с его наблюдательного пункта. И если надо отправить на убой сотню молодых пацанов, чтобы их смерть прикрыла какой-то хитрый маневр, то почему бы так не сделать.
К примеру, есть в стане врага наш разведчик, и ему, чтобы доказать свою легенду, надо выдать сведения о высадке диверсантов (то есть нас), вот он и выдаст. Нас всех убьют, а ему поверят и, возможно, доверят капец какие важные сведения, а он их потом передаст нашим и тем самым спасет несколько тысяч других жизней. Возможен такой вариант? Возможен! А значит, не фиг ныть, и плыви себе дальше, Стас Крылов по прозвищу Псих!
Баркас ткнулся своим облезлым от краски носом в песчаный берег. Я хоть и держался за борт, но от удара все равно хорошенько приложился лбом о стопку деревянных ящиков.
– Бегом все на берег, – раскатистым басом выкрикнул лейтенант Тонкин, командир третьего взвода. – Встали в цепочку и приступили к разгрузке.
Мы с Фомичом к общим разгрузочным работам не пожелали примыкать и, выбравшись из баркаса, поплелись подальше от воды. Холодный ветер дул на море, он так и норовил ошпарить лицо своими ледяными порывами.
– Товарищ проводник, вас к себе ротный вызывает, – прикрывая лицо воротом бушлата, прокричал подбежавший паренек.
– Где он?
– Вон за тем бугром, там в низине палатки поставили.
Наш баркас пристал к берегу последним, первыми сюда высадились бойцы первого и второго взвода, ротный был вместе с ними.
Закинув за спину рюкзак, я полез наверх бугра. Отсутствие привычной тяжести автомата на плече и набитых магазинами и гранатами подсумков оставляло ощущение, как будто я выперся в воскресенье в людное место совершенно голым. Я пробовал выпросить у Кости Особиста автомат, ну или на худой конец СКС или наган, но был послан далеко и надолго.
– Крылов, подойдите сюда… пожалуйста, – окликнул меня молодой паренек лет двадцати. – Взгляните на карту.
Старший лейтенант Рыжиков собственной персоной. На самом деле ему двадцать пять лет, и по военным меркам он вполне уже взрослая мужская особь, но внешне выглядел как выпускник школы для математиков и шахматистов: невысокий, щуплый, с конопатым лицом и торчащими ушами. Растительность на лице практически не росла, лишь жалкий пушок над верхней губой. К нему хотелось подойти и спросить: «Ребенок, кто тебе автомат доверил? Отдай его взрослым дядям». Голос у старлея тонкий, срывающийся на фальцет, когда он отдает приказы.
– Мы вот здесь, место встречи с подпольщиками вот здесь, сможете нас провести скрытно? – Рыжиков ткнул пальцем в карту, указывая на точки.
В палатке было хорошо: с неба ничего