не хирург, а терапевт, операции проводил не он. К нему Тимура привели уже подлеченным, просто чтобы следить за дальнейшим состоянием, назначать общую реабилитацию. Судя по тому, что я увидел, Тимур летом прошел очень серьезное лечение, местами даже инновационное, а к осени попал к Милютину.
– Это вот сейчас ты мне скажешь, что я ошиблась и полезла туда, куда не нужно?
– Скажу. Но это не критика ради критики, я прекрасно понимаю, что ты не можешь отнестись к такой версии спокойно. Поэтому и нужно признать, что нет никакой версии. Тимур просто выздоровел – детский организм на многое способен.
Александра не спешила отвечать. Она достала смартфон и нашла в галерее фотографии документов, которые видела в кабинете Яна – тех самых, в которых описывались травмы Тимура, полученные после наезда автомобиля. Она протянула смартфон Андрею.
– Посмотри, пожалуйста. А потом скажи мне, – как врач, а не как скептик, – можно ли из вот такого состояния дойти до такого, – Александра указала на распечатку медицинской карты.
– Почему ты так держишься за эту версию?
– Потому что иногда самые страшные преступления прячут за их чудовищностью. Все на виду, но люди не верят, что кто-то способен быть таким монстром. В итоге преступник остается безнаказанным больше из-за наглости, чем из-за мастерства. А теперь посмотри.
Кто-то другой наверняка пошел бы на принцип – скользнул бы взглядом по снимкам для приличия, а потом все равно принялся бы настаивать на своем. Но Александра прекрасно знала, что Андрей так не поступит. Она ждала.
Со стороны наверняка казалось, что она спокойна и уверена в себе. Однако на самом деле ей до такой уверенности было далеко, тревога не отпускала – слишком сильная, подпитанная многими неприятными событиями, произошедшими в жизни Александры в последние недели. Если бы оказалось, что она ошиблась настолько сильно, что инстинкты вот так ее подвели, она усомнилась бы в собственной адекватности.
Однако, чем больше хмурился Андрей, глядя то на экран, то на бумагу, тем спокойней становилось на душе у Александры.
– Не сходится, ведь правда? – невесело улыбнулась она.
– Ну… не совсем.
– Насколько «не совсем»?
– То, что врачи описали сразу после аварии, намного серьезней, чем то, на что ссылается нынешний врач Тимура, – признал Андрей.
– Можно предположить, что дело в прошедшем времени и полученном лечении?
– Нет. Разница в самих травмах – взять хотя бы то, что после аварии речь шла о переломе позвоночника, а по сведениям Милютина позвоночник Тимура остался цел.
– А при этой первоначальной травме… Тимуру могли установить транспедикулярный фиксатор? – тихо спросила Александра.
– В материалах Милютина сведений о таком фиксаторе нет.
– Андрей, я тебя не о том спросила.
– Могли, – кивнул он. – И я бы даже это рекомендовал… Но при этом для лечения той травмы, о которой пишет Милютин, никакого фиксатора не нужно,