бы встретилась. И не волновалась бы совсем, и показалась бы крутой и необычной, и общалась бы так, как со своим соседом по парте Филиппенко – обоюдные остроумные подколы, куча тем для обсуждения, бесконечное «ахахахаха». И ей нет дела до того, что Филиппенко подумает о ее зубах.
В шесть утра Женя пришла к выводу, что любить – это плохо. Потому что зубы становятся чем-то очень важным.
А в семь ее разбудили.
Когда все расселись за столом, перенесенным по случаю торжества из кухни в гостиную, мама наклонилась к ней и тихонько сказала:
– Не сутулься.
Без этого, конечно, было нельзя.
– Саня так много о вас рассказывала, что я как будто с вами всеми знаком, – говорил Миша, подкладывая на тарелку селедку под шубой.
– А нам так часто показывали твои фотографии, что ты как будто с нами пожил, – ответил папа под общий смех.
Женю не покидало ощущение, будто она смотрит идеальный спектакль со своими домашними в главных ролях. Такие дни и такие обеды не были редкостью, пока Саша училась здесь. Пока она была дома. Мир мог рухнуть, но по вечерам все собирались в гостиной, пили чай и болтали. Нигде и никогда Женя не чувствовала себя уютнее. А как только Сашка уехала, все словно разбежались по углам: папа чаще молчал и проводил время за просмотром футбола, мама чаще раздражалась и уходила к подругам, Женя почти перестала есть на кухне и убегала с едой в свою комнату.
– Саня говорила, ты хочешь на филологический поступать?
Только после того, как повисла пауза, Женя поняла, что вопрос адресован ей. Она подняла глаза – Миша смотрел на нее выжидательно.
– Я? – переспросила Женя и задумалась. – Наверное. Я еще не решила.
– Саня показала мне несколько твоих историй. У тебя неплохо получается сочинять.
Женя метнула в Сашку особый взгляд, который обе называли «шаром ярости». Сашка делала вид, что увлечена поеданием курицы.
– Сочинять – да, – сказала Женя. – Но, к сожалению, в списке самых богатых людей планеты писателей нет.
Миша засмеялся:
– А ты практичная.
Женя развела руками:
– Таков мой стиль.
– Видимо, поэтому ты не думала о литературном институте?
– Это не профессия, – отрезала мама.
Сашка закашлялась, а Миша сказал:
– Я окончил литературный.
– Ты же переводчик? – удивился папа.
– Ну да, факультет иностранных языков.
Мама покраснела:
– Так это же в Москву придется ехать?
– Ну и что? У нее теперь там родственники. – Миша подмигнул Жене.
– Знаете, Миша, вы мне нравитесь, я вас благословляю. – И Женя перекрестила сидящих рядом жениха и невесту.
Расхохотались все, кроме мамы, – она поджала губы. Взглянула на Женю так, что у нее в горле застрял глоток клюквенного морса.
– Об этом еще рано говорить, – прервала мама всеобщее веселье.
– Почему? – удивился Миша. – Девятый класс, как раз пора. Если