Эгира о том, что он там делал, когда нашел собственного сына.
– Прошло всего-навсего шесть часов. Родители все еще не отошли от горя. Да ты сама их видела.
Шесть часов. Разумеется, Ханна не была специалистом в области криминологии, однако, по ее мнению, шесть часов – это была целая вечность. За это время возможный убийца способен был несколько раз уничтожить все свои следы. Разумеется, если какое-то преступление вообще имело место. Она решила попытаться снова:
– Но ты, должно быть, все же разговаривал с ними. Установил, как Тор провел свои последние часы?
Виктор снова вздохнул, в его намерения явно не входило продолжать этот разговор. Быть может, он хотел тем самым показать, что не так уж плохо справляется со своей работой. Ханна попыталась надавить:
– Видимо, у тебя все же были подозрения, что речь идет о криминале, коль скоро ты говорил о смерти Тора как о «деле». И в доме у них ты был не ради того, чтобы оказать уважение и разделить скорбь с его родителями. Ты побывал там, чтобы поступить так, как поступил бы на твоем месте любой хороший полицейский: поговорить с родными и друзьями и попытаться составить себе представление обо всех обстоятельствах случившегося.
– Никто не сказал ничего полезного.
Ага! Стало быть, Виктор падок на лесть. Ханна добавила масла в огонь:
– А ты проницательный. Тебе же наверняка удалось выяснить то, чего я не смогла.
Трюк подействовал. Чуть помедлив, Виктор закрыл дверь и повернулся к ней. Взгляд его стал доверительным.
– Тор не умел плавать. Все в деревне это знали. У него была водобоязнь, и он никогда бы не смог стать рыбаком. Для отца это было огромным разочарованием.
– А сам Эгир рыбак?
Виктор кивнул.
– Тор никогда не подходил к воде. Это большая проблема, когда живешь у моря и за счет моря, как все мы тут.
– Но вчера вечером он все же подошел?
Виктор снова утвердительно наклонил голову.
– Он был пьян, здорово поругался со своим другом Йонни и от него отправился в сторону дома. Йонни был последним, кто видел его в живых.
Ханна задумалась.
– А этот Йонни, он как? Полагаю, здорово убивается?
Прежде чем продолжать, Виктор слегка помялся, по-видимому взвешивая все «за» и «против». Затем, решившись, поднял на Ханну свои лучистые, цвета северного сияния, голубые глаза.
– Со вчерашнего вечера Йонни исчез.
В этот момент раздался стук в дверь.
Не дожидаясь разрешения, в кабинет заглянула какая-то женщина. Она не видела Ханну и обратилась прямо к Виктору:
– Læknirinn er kominn[18].
Виктор кивнул. Удерживая дверь за ручку, женщина, будто впервые видя, придирчиво оглядела Ханну с ног до головы. Бог знает, кого она в ней увидела? Не первой свежести спившуюся писательницу, любовную соперницу, иностранку? Ханна также попыталась рассмотреть женщину. Ей показалось, что та увидела в ней нечто четвертое. Вот только что?
– Моя жена Маргрет.
Маргрет резко, почти по-военному, выбросила