выглядело так же, как и остальные дома в этом районе: высокое и строгое, с большими стеклянными окнами, отражающими тусклое солнце. Отличие этого места от грязного темного кабинета в «Рассвете» было до смешного очевидным. Там собирались самые низкие, самые порочные торговцы телом, опиумом, оружием и информацией. А здесь курили дорогой табак и спорили о политике и покупке акций.
Коротко кивнув швейцару и не волнуясь, узнал он ее или нет, Уинифред прошла прямо к кабинету на первом этаже и постучалась. Дождавшись приглашения, она вошла.
Внутри было чисто и светло. Шкафы из красного дерева аккуратно заставлены папками и коробками, сиденья стульев обиты зеленой тканью, стол чисто вымыт и почти пуст. Дешевые свечи и плотно занавешенные окна не подошли бы этому месту, поэтому мистер Уоррен предпочитал обходиться здесь без них. На Грешам-стрит он приходил каждый четверг, чтобы разгрести дела, письма, новости и документы, скопившиеся за неделю.
Закрыв дверь, Уинифред присела в книксене. Мистер Уоррен даже не взглянул на нее. Он подписывал бумаги с пугающей скоростью, откладывал листы один за другим, не давая даже просохнуть чернилам. Кончики его пальцев были густо измазаны, он оставлял на бумагах черные отпечатки.
– Я очень занят, Винни, – глухо произнес он, откладывая очередной лист. – Давай печать.
Уинифред торопливо выложила перед ним на стол печать лорда Уилкиса. Краем глаза она глянула на бумаги. Похоже, мистер Уоррен собирался приобрести кое-какую недвижимость в Сохо. Наверняка открывает очередной публичный дом.
Если он назовет его «Закат», она бросится в Темзу вниз головой.
Мистер Уоррен ни знаком, ни словом не дал понять, что увидел печать. Но она знала, что он ее увидел, поэтому быстро произнесла:
– Письмо, которое вам необходимо, находится в распоряжении лорда Уилкиса. Однако на балу прошел слух, что оно уничтожено, сэр.
Уинифред долго раздумывала, стоит ли говорить мистеру Уоррену, что виконт сжег письмо. Если она солжет, то уже не сможет выкрутиться. И все же она решила рискнуть – так, по крайней мере, она проявит себя осведомленной шпионкой. Гость лорда Уилкиса непременно пустит об этом слух. Лучше он узнает сейчас от нее, чем потом от кого-то другого. Да и чем меньше людей думает, что письмо еще можно достать, тем лучше.
Это заинтересовало мистера Уоррена. Он не поднял головы, но застыл и перестал писать.
– Уничтожено? Кем?
– Лордом Уилкисом, сэр. Говорят, он сжег его у себя в кабинете. Впрочем, пока это просто слухи.
– Проклятье!
Мистер Уоррен никогда не стеснял себя в выражениях. Уинифред, подобравшись, ждала. Она хорошо знала своего хозяина – когда что-нибудь шло не по плану, ему лучше было не попадаться под горячую руку. Она выучила это трудным путем – ценой шрама на внутренней стороне предплечья, там, где он прижег ее кожу раскаленной кочергой. От воспоминания шрам кольнуло, и Уинифред подавила желание дотронуться до него.
– От кого ты это