поудобнее перехватила его плечо во время очередной фигуры и небрежно добавила:
– Признаюсь, я не ожидала, что бал так быстро меня изнурит. «Ночь скучная, меня ты утомила! Ночь длинная, убавь свои часы!»
– «О, заблести скорее на востоке, отрадный день»[2], – с легким недоумением продолжил мистер Дарлинг.
Его пальцы крепче сжали ее талию, и она чуть не рассмеялась. Боже, какой образованный мальчик – без заминки оттарабанил ей Шекспира! Ну, просто прелесть! Уинифред ненавидела ошибаться и особенно рада была сейчас тому, что не обманулась насчет мистера Дарлинга.
Пальцами руки, лежащей на плече кавалера, она выудила из бальной книжки крошечный конверт из кремовой бумаги. Когда танец закончился, Уинифред будто нечаянно провела ладонью по его груди, опустив послание в вырез сюртука.
– Прочтите, когда останетесь в одиночестве, – выразительно прошептала она.
Мистер Дарлинг не скрывал радостной улыбки. Снова предложив Уинифред руку, юноша проводил ее обратно к мисс Гэмпстон, поклонился и на прощание легко прикоснулся губами к затянутым в перчатку пальцам. В его движениях и выражении лица появилась почти детская нетерпеливость.
– Благодарю вас за танец, мисс Оукс, – поблагодарил он и скрылся в толпе.
Уинифред приосанилась и проводила его насмешливым взглядом.
Возле столов после танца собралось много людей, но господин в фиолетовом галстуке и его собеседник по-прежнему держались обособленно. Их позы, обращенные друг к другу, подчеркнуто препятствовали началу какого-либо разговора с посторонними.
Раздосадованная, Уинифред отвернулась от них – как раз вовремя, чтобы увидеть, как виконт, наклонившись к своей жене, что-то ей говорит. Леди Уилкис поискала глазами по зале и безошибочно остановила свой взгляд на Уинифред. Мисс Гэмпстон тоже заметила это и шепнула:
– Лорд Уилкис просит жену заняться вами. Думаю, вы ему приглянулись.
– И без вас вижу, – чопорно отозвалась Уинифред, тайно млея от удовольствия.
И в самом деле – вскоре леди Уилкис подошла к ним, будто невзначай назвала обеих по имени и предложила представить их группе джентльменов у столика. Казалось, что симпатия лорда Уилкиса передалась и ей – теперь женщина смотрела на Уинифред почти с материнской лаской.
Ее представили в том числе и двум интересовавшим ее джентльменам. Угловатого звали мистер Уоттс, а высокого, с галстуком – мистер Дейли. Ни один из них не обратил на Уинифред ни малейшего внимания. Холодно представившись, они продолжили свой разговор, даже не подумав пригласить ее на танец или поддержать светскую беседу.
С другими джентльменами Уинифред станцевала сначала кадриль, затем менуэт. Каждый раз, возвращаясь к столу после танца, она ловила на себе удивленный взгляд мисс Гэмпстон, и понемногу ее охватывало отчаяние. Рассчитывать на вежливость мистера Дейли явно не приходилось.
Когда после менуэта ее пригласили на польку, она жалобно протянула:
– Ах,