была необременительной. Консультант есть консультант. Сиди в конторе (хибарке с кондиционером) на территории комбината и периодически проверяй проделанную местными кадрами работу. Правда, каждая вылазка на объект, в жару, приводила к полностью промокшей от пота рубахе и к последующему отпаиванию организма чаем. Чай мы потребляли литрами. В конторке (по местному мы ее называли «офесина») был всегда дежурный по чаю. В большой – литра на три стеклянный плафон от цехового светильника, установленный на специальной треноге в центре стола, наливалась вода, кипятилась при помощи кипятильника. Это были параллельно расположенные две металлические пластины разделенные диэлектриком. На них подавался ток из розетки. Ток проходил по воде и нагревал ее, пока не закипит. Кстати, на таком же принципе работали самодельные устройства для нагрева воды в душевых наших квартир. Они назывались «календадорами». В закипевшую воду дежурный всыпал полпачки чая. Пили мы фасованный в Союзе первосортный индийский или цейлонский чай. Когда чаинки опускались на дно, кипяток окрашивался в темно-коричневый с янтарным оттенком цвет, каждый брал свой сосуд для чая (обычно это была литровая банка из-под консервированных огурцов) зачерпывал им из плафона, сколько считал нужным и с удовольствием пил под приятную беседу или просмотр газет. Эти чаепития в жару позволяли предохранить организм от обезвоживания, сохраняли тонус и здоровье.
Продукты каждая семья получала в расположенном рядом с нашим домом магазине для иностранных специалистов. За совсем умеренную плату мы покупали, опять же по «тархетам» положенные продукты. Отдельно во дворе стоял фруктово – овощной ларек. Там тархеты не требовалось. Самым дорогим продуктом была картошка, ито не всегда имевшаяся в продаже. Картофель был привозной, на Кубе не рос. Заменяли его сладковатые корнеплоды юкка и бониата. Но еще лучше на гарнир шел недозревший банан в жареном виде. Фрукты же были очень дешевыми и в изобилии. Апельсины, мандарины, ананасы, манго и ранее неведомые папайя, гуаява, гуанабана…Очень много было кокосов. Мы их разбивали, вычищали саму ореховую плоть, перекручивали с сахаром в мясорубке и начиняли этой прелестью сдобные булки.
Меня избрали секретарем парторганизации в нашей группе. Таню – членом женсовета. Так что по общественной линии работы хватало. Зато мне была положена персональная машина. В то время на Кубе с машинами дело обстояло тяжело. Еще ездили по дорогам «кадиллаки» и «доджи» пятидесятых годов. Из новой техники 90 % были советские автомобили, как легковые, так и грузовые. У меня сначала был старый УАЗ-469 носивший гордое имя «Шайтан – арба». Как мы шутили, тормозить на нем можно было ногой об асфальт, такие были дыры в полу. Зато на ходу машина хорошо проветривалась, а от дождя и жгучего солнца сверху предохранял еще не совсем сгнивший тент.
Потом ездил на «Волге» ГАЗ-24, которую у меня выменял знакомый по работе кубинец на «Ниву» тольятинского завода. Руководство нашей группы из специалистов, знакомых с автоделом,