вопрос окончательно выбивает меня из колеи. Я хочу плакать от страха и непонимания. Но я не знаю, могу ли я плакать.
Что я должна ответить? Как я могу ответить? Кому я должна ответить?
– Ах да, маленькая формальность, – продолжает голос. Я слышу негромкий щелчок и внезапно начинаю ощущать себя. Это невероятно! Я наконец-то чувствую свои ноги! С каждой секундой я начинаю ощущать все больше частей своего тела. В последнюю очередь я чувствую свои глаза. Они закрыты. Я не решаюсь их открыть. Мне страшно увидеть то, что меня окружает. А больше всего страшно за то, КТО говорит со мной.
– Я вернул тебе зрение, тебе что, совсем оно не нужно? – голос становится немного печальным. В испуге, что я снова перестану ощущать себя, я открываю глаза.
Передо мной стоит человек в черном. Нет, не так. Передо мной стоит Человек в черном.
– Ну как тебе здесь? – повторяет Человек в черном. На нем цилиндрическая шляпа и черный костюм, в руке дымится трубка. Его темные волосы гладко уложены, длиной достигают плеч. Его лицо контрастирует с одеждой – оно почти белоснежное. Его голос бархатистый и завораживающий. Если бы не обстоятельства, я бы заслушалась им.
Тьма, окружавшая меня почти двадцать пять кошмарных минут, расступилась, сменившись на темно-серый цвет. Такое ощущение, что темнота просто потускнела на фоне Человека в черном.
Я продолжаю молчать, не отрывая взгляда от дымящейся трубки. Все это так… странно? Могли ли у меня начаться галлюцинации после передозировки антидепрессантов?
Я лелею слабый огонек надежды, что это все просто дурной сон. Я проснусь и не пойду покупать те злосчастные таблетки. Придет Вадим, обнимет меня, и я постараюсь его полюбить. Я напишу много статей, чтобы мой шеф больше никогда не жалел, что нанял такого талантливого (он так говорит!), но безответственного работника. Я приеду к родителям и просто скажу, что люблю их. И постараюсь действительно начать это делать.
Человек в черном смотрит на меня, и я отрываю взгляд от трубки, встречаясь с ним взглядом. В его глазах бездна, ведущая в никуда, – они черны, и я не вижу ни малейшего отблеска в них.
– Ну как тебе здесь? – спрашивает он без малейшего признака раздражения, что приходится повторяться.
Я пытаюсь почувствовать свой язык, и у меня это получается. Мне страшно что-то отвечать, но я должна хотя бы попытаться выяснить, где я.
– Простите, но где ЗДЕСЬ? – мой голос звучит чужеродно, словно не принадлежит мне. Голос Человека в черном словно одно целое с этим пространством, но мой – лишний.
Я говорю это и не понимаю, что происходит. Это все словно нелепый фильм с плохим бюджетом. Здесь нет декораций, слабый актерский состав, невнятный сюжет. Я все еще не могу привыкнуть к тому, что у меня есть ноги. Почему-то именно этот факт больше всего выбивает меня из колеи.
– О, да, – Человек в черном почему-то начинает улыбаться. Его зубы белоснежны, но почему-то совсем не сливаются с цветом лица. – Я все время начинаю не с того. Тебе интересно, что это за место?
Я больше не хочу говорить. Мой голос не должен здесь звучать, это все неправильно.