еще и способный схлопотать своему владельцу беду!) журнал «Каторга и ссылка»…
Илья Семенович расслабил узел галстука, повалился на диван, взял одну из этих книг. Но нет, не читалось ему…
Глядя поверх страницы, он думал, курил и наконец, до чего-то додумавшись, резко поднялся, чтобы забрать от мамы к себе переносной телефонный аппарат. Когда он, путаясь в длинном перекрученном шнуре, направился к себе, Полина Андреевна весело окликнула его:
– Слушай, а привел бы ты ее к нам! Ведь будет же что вспомнить…
– Например?
– Ну как же. Например, как ты сам жаловался, что ее глазищи мешают тебе работать?.. Как уставятся молитвенно…
– Мама!
– Что? Или я сочиняю! Это что-нибудь да значило, а? Уж не знаю, куда глядел этот ее парень…
– Будет, мама, ты увлеклась, – перебил Мельников, рассерженно недоумевая (о чем это она?! что за бред!), и, потянув за собой телефонный шнур, ушел к себе, заперся.
– Нет, обязательно приведи! – в закрытую дверь сказала Полина Андреевна. – Скажи, я пригласила…
Разговор этот, похоже, взбесил Мельникова.
Он лежал и смотрел на телефон, стоящий на полу, как на заклятого врага. Отвернется в книгу. Потом посмотрит опять… Пресек наконец сомнения, набрал номер.
– Алло? Алло? – неразборчивым клекотом ответила трубка.
Мельников, после нелепо долгой паузы, спросил:
– Скажите, что у вас сегодня?.. Это кинотеатр?.. Нет… Странно…
Он надавил ребром ладони на рычажки, стукнул себя чувствительно трубкой по лбу. Тот же номер набрал снова.
– Наталья Сергеевна, извините, это я пошутил по-дурацки… От неловкости – в нелепость! Мельников говорит… Дело вот в чем… Я видел, как вы уходили зареванная… Это вы напрасно, честное слово. Если из-за каждой ощипанной вороны…
Но трубка остудила его порыв какой-то короткой фразой.
– Ах, сами… Ну добро. Добро. Извините.
Он сидит с закрытыми глазами. Резко обозначена впадина на щеке.
Пятница
Первый утренний звонок в 8:20 дается для проверки общей готовности. На него не обращают внимания.
Учительская гудит от разговоров, легко подключая к ним вновь прибывших, тем более что темы поминутно меняются. Кто-то между делом спешит допроверить тетради: на них вечно не хватает времени…
– Вчера, представляете, просыпаюсь в час ночи не на своей подушке…
– Да что вы? Это интересно…
– Ну вас, Игорь Степанович!.. Просыпаюсь я головой на тетрадке, свет в глаза… проверяла, проверяла – и свалилась!
– Аллочка, имейте совесть! – так обращались время от времени к химичке Алле Борисовне, которая могла висеть на телефоне все внеурочное время. Она роняла в трубку какие-то междометия, томно поддакивала, скрывая предмет своего разговора, и это особенно злило учителей.
– Угу… Угу… Угу… – протяжно, в нос произносит Аллочка. – Угу… Кисленьких… Угу… Как всегда… Угу… Грамм двести – триста.
Светлана Михайловна