значит, что-то случилось. Неужели на дворец напали? Катуанцы послали убийц, чтобы перерезать ночью всех слуг?
Он ждал и прислушивался. Вибрирующий гул гонгов затих, и в Башне неувядающего мужества настала небывалая тишина.
Пригнувшись, Цзянь шмыгнул к окну, из которого открывался вид на весь Небесный дворец. Очевидно, утром к юноше никто не приходил, иначе занавеси были бы открыты, ванна наполнена, а в комнате витал бы аромат завтрака. Цзянь распахнул занавеси и выглянул. Сердце у него заколотилось. Дворец опустел. Ни стражей, ни снующих туда-сюда слуг, ни лошадей, ни даже собак. Как будто все живое внезапно сгинуло.
Что-то определенно случилось. Цзянь, прыгая и перебегая от укрытия к укрытию, добрался до противоположной стены. Он остановился у массивного письменного стола и скользнул за тренировочное чучело. По-прежнему ничего не было слышно, кроме его собственного рваного дыхания. Цзяню стало стыдно. «Шумно дышать – значит проявлять слабость», – говаривал мастер Хили во время многочисленных тренировок.
Цзянь выбрался из-за чучела и заспешил в оружейную. Ему было всего шесть лет, когда катуанцы подослали первого убийцу. Старуха, которую наняли для уборки, намеревалась пропитать ядом его нижнее белье. С тех пор враги предпринимали множество попыток, начиная с жуткого невидимки, который сливался со стенами, и заканчивая яростными безумцами, которые врезались в ряды стражей и успевали уложить половину гарнизона. Хораши лично прикончил троих убийц. А Рига получил свою должность, потому что его предшественник грудью закрыл Цзяня от катуанской стрелы.
Ну что ж, он не станет легкой добычей для этих убийц.
Оружейная представляла собой длинную узкую комнату. Это было любимое место Цзяня. Тут хранились все мыслимые виды оружия – они висели на крюках и лежали на полках, тянувшихся от пола до потолка. Оружие для большой битвы – от двуручных мечей до широких секир, украшенных затейливой гравировкой на лезвии и рукоятке. Полные корзины стрел, шипов, метательных ножей. У стены напротив – доспехи на любой вкус, от полной дуэльной брони до деревянных поножей конника.
Если Цзяню предстояло сражение с армией катуанских убийц, нужно было выглядеть достойно. Он улыбнулся, когда в дальнем углу блеснуло нечто золотисто-зеленое.
Из угла он вышел похожим на сверкающую штурмовую башню. Прежде чем покинуть оружейную, Цзянь полюбовался на себя в зеркало. Легендарный герой выглядел замечательно. На зеленом нагруднике красовалось изображение свирепого существа, напоминающего льва с длинными острыми клыками и радужными крыльями. Перчатки и поножи имели вид мохнатых лап, и Цзяню они очень нравились.
К себе он пристегнул целую груду драгоценного оружия и походил теперь на блестящего дикобраза. На левом бедре висели золотой меч и два сияющих кинжала, на спине, в легкой перевязи – вырезанный из кости боевой посох, украшенное бриллиантами копье и лук, инкрустированный