жизни и после смерти Лаврентия Павловича часто обвиняли в «мингрельском национализме». Но в действительности в бытность в Грузии он с этим национализмом, как, впрочем, и со всеми остальными, неустанно боролся, в полном соответствии с линией партии. Так, 23 апреля 1929 года в очередной информационной сводке Берия сообщал: «Проект перенесения центра ряда уездов Западной Грузии в Поти вызвал недовольство в ряде районов Зугдидского уезда… Много толков создалось вокруг Зугдидского музея. Ходят слухи о том, что вся реорганизация вызвана желанием Тифлиса присвоить себе музей, для чего и хотят лишить Зугдиди его значения, как уездного центра. Слухи эти подкрепляются проникшими в массы сведениями о предполагаемой распродаже части экспонатов для вывоза за границу. В разговорах слышится много протестов, оценивающих распродажу как «разграбление народного достояния», «хищническое отношение к культурным ценностям» и т. д.
Нетрудно видеть за всем этим, с одной стороны, отражение местных интересов, ущемляемых ликвидацией (по мнению крестьян) музея, приносившего доход жителям от экскурсантов; с другой стороны – история с музеем – повод для всякой враждебной агитации, в том числе и для агитации так называемых «мингрельских сепаратистов». К последним Лаврентий Павлович, как видно не питал никаких симпатий. И всегда за национальными и политическими требованиями он усматривал также экономическую основу.
Надежды на избавление от тягот хлебного кризиса 1928–1929 годов и сплошной коллективизации крестьяне видели в лидерах антисталинской оппозиции. Так, 27 апреля 1930 года чекисты изъяли в Тифлисе до 300 экземпляров троцкистских листовок, где, в частности, утверждалось: «Аппаратная бюрократия захватила власть. Рабочий больше не хозяин своей страны… Даже если пятилетка будет выполнена, это только укрепит строй бюрократии. Рабочие останутся ни с чем. Не нужно поддаваться обману… Сейчас различные части бюрократии, сталинцы, правые, борются друг с другом. Все они, не говоря уже о меньшевистской и прочей сволочи, хотят воспользоваться недовольством в рабочей массе… Сознательные рабочие, глубже усваивайте неисполненное завещание Ленина, чтобы разобраться во всех уловках и маневрах правительственных аппаратчиков… Да здравствует диктатура пролетариата не на словах, а на деле!»
А в Батуме в ночь с 5 на 6 мая распространялись рукописные листовки уже от лица правых: «Трудящиеся. Коммунистическая партия накануне гибели. Уверяем вас, что коммунисты будут скоро уничтожены. Несчастный народ, всюду слышен твой стон. Вы не имеете ни хлеба, ни радости». Листовка была подписана: «Правый рабочий».
5 мая 1930 года Берия докладывал руководству Закавказья о настроениях населения Эриванского и Ленинаканского округов в связи с продовольственными трудностями: «В селении Гейгумбет местными троцкистами ведётся провокация о том, что «Красная армия больше не в состоянии противостоять бандам и в Нахкрае (Нахичеванском крае. – Б.С.) она сдалась бандитам… Троцкий собрал 6000 аскеров из Турции