волос, и отняла оружие, едва не порезав собственную ладонь.
– Не смей! Не смей трогать!
– Простите, я не…
– Он же отравленный, черт возьми!
– Но я бы не поранилась, королева. Я не касалась лезвия.
Она была права. Мои резкие манипуляции, направленные на то, чтобы разъединить ее с кинжалом, несли в себе гораздо большую опасность, чем ее робкое любопытство, однако мне все равно никак не удавалось отдышаться после той секунды ужаса, когда я увидела Ангел и смерть вместе, совсем рядом друг к другу. Пусть у второй практически не было шансов, пусть такая гибель вообще навряд ли считалась бы насильственной – страх не интересовали подобные мелочи. Он оказался настолько нестерпимым, что после него в горле сохранилась тошнотворная терпкость.
– Бабушка всегда очень боялась за мою жизнь. Она не позволяла мне выходить за пределы нашей крепости, не позволяла задерживаться после заката… – Ангел пристально посмотрела мне в глаза. – Почему вы так отреагировали?
– Ты могла случайно поцарапаться.
– И что? – чуть ли не с вызовом кивнула девочка. – Разве Она не возродилась бы тогда в другом теле?
– Я не знаю.
– И бабушка, и вы заботитесь не обо мне, правда? Все, кто узнают про Нее, перестают замечать меня, – столько тоски и разочарования хлынуло из ее слов, что мне очень захотелось их опровергнуть, но я не смогла. Слишком беспардонной получилась бы ложь. – Вы спрашивали, что бы я решила в первую очередь, будь у меня возможность? Я бы попыталась избавиться от Нее. Существовать в собственном теле второй – невыносимо… – Ангел отвернулась и вдруг добавила еле слышно. – Лись тоже знает?
Вопрос повис в воздухе, чересчур прямолинейный, неудобный и для ответа, и для молчания. И почему мне стало так неловко? Мне, а не ей, печально глядящей вниз, но по-прежнему спокойной и рассудительной.
С волос неумолимо продолжало капать. Вода насквозь промочила мои вещи, а на ковре в том месте, где я стояла, образовалось рябое влажное пятно. В комнате не было шкафа: одежда хранилась в украшенном затейливой резьбой сундуке из черно-красного дерева. Я нагнулась над ним, чтобы нарочито медленно заняться подбором вечернего туалета.
– Королева?
– У меня еще есть дела на сегодня, не отвлекай, пожалуйста, – руки мои бесцельно зарылись в пестрые ткани, перекладывая и комкая их, не задерживаясь толком ни на одной. – Когда закончится война, Ангел, я отпущу тебя на все четыре стороны. Хочешь быть обыкновенной? Первой и единственной? Тогда отправляйся в новое место к новым людям и никому никогда не говори про Нее.
Ассасины еще не знали о моем решении. Даже будущий король еще не догадывался о том, что вскоре им станет. Я добралась до нужной двери и учтиво постучалась, хотя имела полное право этого не делать.
– Кто?
– Это я.
– Подожди минуту.
Я стояла под дверью и в сотый раз обдумывала, что скажу. В точности воображала собственный голос и выражение лица собеседника, а потом выражение лица