мной сделал Бриан, даже если убьешь его. Его смерть не изменит меня. Не изменит моего уродства.
– Какого уродства? – обхватываю ее щеки. – Я не заметил никакого уродства в тебе. Я понял, что урод он. Но никак не ты. Хочешь узнать, что вижу там я?
– Эзра… – отмахивается она, но я не выпускаю ее из своих рук.
– Нет, послушай. Я не увидел уродства на твоих бедрах. Не нашел и на животе.
– Эзра, – начинает плакать она.
– Все, что я видел – это твоя сила. Стойкость, которой завидую даже я, – ее горячие слезы стекают по моим пальцам, но я продолжаю смотреть ей в глаза. – И когда я целовал тебя там, я думал, чем же заслужил такое доверие. Почему я тот, которому ты разрешила прикоснуться. Почему я, черт возьми, избранный, которому позволено находиться рядом с такой, как ты. Позволено знать твои тайны. Позволено их трогать. Ощущать то мужество, которым обладают единицы на этой планете.
– Эзра… – чувствую, как она сама прижимается ко мне.
– Я действительно начал считать себя избранным. Благодаря тебе. Благодаря твоему доверию. И если ты думаешь, что я вижу там что-то кроме твоих достоинств, лучше прострели мне голову. Чтобы я перестал так мыслить.
– Как я могу прострелить голову избранному? – улыбается сквозь слезы, а мне хочется обнять ее так сильно, чтобы она ощутила весь трепет, который струится по моим венам. – Ты ведь сам туда себя внес.
– А ты не удалила? – наконец-то улыбаюсь и я.
– Нет, – мотает головой, а я вытираю пальцами ее растекшуюся тушь. – Разве я могу поступить так с тем, кого люблю?
«Кого люблю».
Мощный удар сердца. А потом оно замирает и перестает подавать признаки жизни.
Люблю.
То, чего я никогда ни от кого не слышал. Но услышал от нее.
Новый рывок в груди, от которого содрогается тело. Синие глаза, еще полные слез, смотрят на меня так искренне. Они такие ясные и чистые, что в них можно утонуть. Нырнуть с головой. Забыться. Потерять себя. Полюбить.
«Эзра, не молчи», – пульсирует в мозгу.
Но вместо слов я набрасываюсь на ее губы. Целую так рьяно, так дико, будто не целовал ее всю жизнь. Срываю с себя рубашку. Толкаю Серену на кровать и нависаю над ней, уперевшись на локти.
– Ты сказала, что не можешь смотреть, – касаюсь пальцами ее лица, тяжело дыша. – Тогда разреши смотреть хотя бы мне.
Она не понимает, что я делаю, но растерянно кивает. Я развязываю пояс на ее платье и подношу к ее лицу.
– Может, так будет легче решиться? – ищу ответ в ее глазах.
– Давай попробуем…
Усаживаю Серену и завязываю ей глаза. Как только материал пояса касается ее лица, она задерживает дыхание.
– Постарайся расслабиться, – провожу тыльной стороной ладони по ее щеке и спускаюсь к шее.
Касаюсь губами ее обнаженного плеча и аккуратно снимаю шлейки платья.
– Тебе приятно? – целую ключицу, плавно двигаясь к груди, и укладываю Серену обратно на кровать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен