будет жить дальше. А может именно эта детская непосредственность, человеческие сердечные чувства, её голос, станут тем единственным необходимым условием для свершения. Отец посмотрел на Няню, та понимала, что для Милы она- душехранитель.
Было совсем темно, когда к ним в дом постучались. Няня пошла к воротам и открыла их, послышалось топонье копыт и тревожный голос человека. Судя по всему, он был взволнован и очень спешил. Быстро поднялся в комнату, где сидели Мила и Батюшка. Это был гонец из соседнего города.
– Беда, – сказал гонец, обращаясь к Батюшке, – брата вашего убили, дом ограбили, в городе нашем совсем порядку нет.
Все замолчали. Батюшка стараясь скрыть слёзы и сохранять спокойствие, сказал гонцу:
– Садись, отдохни. Сейчас велю седлать лошадей. Но у него дрогнуло сердце: неужели Книгу украли?
Батюшка наспех давал всем указания, потом подошёл к Миле и стал говорить только для неё:
– Теперь ты, Милания, будешь здесь за меня. В твоей власти не только дом, но и Мои дела. Береги Книгу, читай её, в ней знания важные. В нынешнее время народ собирается нечасто, стали жить по-новому, по-городскому, но мы должны служить заповедям отцов всегда. Теперь ты в ответе за всё, что здесь будет происходить. Не думал я, что вот так наспех придётся давать тебе наставления и без помощи тебя оставлять. Милания, дочь моя, тебе нужно измениться, стать другой. Я оставлю тебе своего писаря, Никодима, он хорошо знает своё дело.
Послышался топот копыт, и гонец позвал Батюшку. Лошади были уже готовы, и он направился к воротам. Мила побежала проститься, но на крыльце остановилась. От волнения не знала, что сказать ему. Растерялась и заплакала.
––
Этим же вечером в башню к Талису пришёл сам Вавин и начал разговор:
– Ну что, Талис, будешь возвращать мне деньги за муку?
– Почему я должен это делать? Неужели я продал тебе плохую муку?
– У тебя нет выбора.
– Я платить тебе не буду.
– Посмотрим. Передумаешь – позовёшь.
Вавин ушёл, а Талис раскрыл Книгу и стал её изучать.
––
Прошло время, Батюшка известил, что задерживается на неопределённое время и что вынужден заниматься в соседнем городе неотложными делами. Так что Миле пришлось привыкать к нынешнему своему положению. Вот и настали первые трудности. Она должна была давать указания по работе, с которой не была знакома: что, кому и когда делать. Пришлось вникать в дела хозяйские, и тут, конечно, первой помощницей была Няня. Поначалу Няня наедине с Милой рассказывала, что вообще нужно говорить, какие кому давать распоряжения. И Мила, выходя из своей комнаты, повторяла их слово в слово. Все понимали, что Мила повторяет то, что сказала ей Няня, но все свою работу выполняли, да и указания ведь были правильными. Так, потихоньку, Мила стала разбираться в хозяйских делах, и не таким уж скучным оказался дом. Ей понравилось учиться, пробовать делать то, чего она не умела. Старалась уже не плакать над своими ошибками и неудачами. Просила Няню показывать снова, а сама снова повторяла. И Мила сама хотела делать так же быстро и легко, как Няня. Но Миле пришлось научиться принимать