в раю, вместе с Богом. А если бы он выжил, то также бросил бы вас родителей, сделал бы несчастными многих людей и погиб от пули на войне.
– На какой войне?
– А вот скоро сам увидишь. Недолго осталось процветать этому забывшему Бога миру!
Старик оказался прав, вскоре разразилась война и революция. Та самая революция, о которой мечтал странствующий учитель из детства.
Радости эти перемены не принесли. Началась грызня за власть и резня. Все против всех.
Кознаков не захотел в этом участвовать. Он остался глух ко всем призывам к патриотизму, к построению нового общества, к политической борьбе за светлое будущее. Хватит! Все эти новые идеи только разрушили его счастье и не принесли ничего хорошего. Эти войны и революции прошли без него. Он забился в самый темный угол Петербурга, или Петрограда – ему было все равно. Он работал простым электриком без всякого энтузиазма, лишь бы платили. Вечерами бродил по улицам неспокойного Петрограда, по местам их с Юлей прогулок. А если его пристрелят какие-нибудь анархисты – пусть так и будет.
Оставаясь скромным работником, он не лез ни на какие должности, не выправлял документы, не хотел больше ничего изобретать. Его, конечно, интересовали успехи науки, которые рисовали светлое будущее. Он периодически почитывал научные журналы, но для кого строить новые машины? Для убийц? Он видел хронику в кинотеатре. Как танки своими стальными гусеницами перемалывают людей в окопах. Видел последние изобретения германских ученых – гигантские гаубицы. Один снаряд мог уничтожить целую деревню, со всеми жителями. Он видел корабли, броненосцы. Залпы из орудий разносили в прах прибрежные города, топили мирные корабли. Подводные лодки, дирижабли, самолеты – казалось, все эти изобретения только и были созданы для того, чтобы бросать бомбы и метать торпеды. Мир перестал быть безопасным местом, хранимым Богом.
Кознаков сбежал от призыва в армию. Он все бросил и отправился назад, в свою деревню, надеясь помириться с родителями и поддержать их в старости.
Но он и подумать не мог, что его родители умрут от голода. Как это возможно? Чтобы эти еще не старые работящие крестьяне умерли от голода? Неурожай? А запасы на что? Отняли? На нужды фронта? Он увидел разоренную деревню. А где сестры? Уехали в город? Тоже бросили своих родителей?
Он приехал в Москву, устроился электриком в контору, которая обслуживала здания Академии Наук, работал на полставки сразу в нескольких организациях в Политехническом музее, в Институте Мозга. Жил в каморке или оставался в музее, в подвале, где было просторнее, а вокруг разбитые мечты – техника прошлого. Больше ничего от этой жизни он не хотел. Иногда он прогуливался по Москве, разглядывал приметы новой жизни. Иногда завидовал оптимизму строителей коммунизма, но ничего не предпринимал, понимая, что все это ненадолго – до следующей войны. А в том, что она будет, он не сомневался. По сравнению с первой мировой, танки и самолеты стали все быстроходней, все смертоносней. Ученые уже работали над ядерной бомбой. Он понимал, что миру конец. Стал выпивать