Бекия, – И вообще, как это он умудрился работать в Институте Крови и при этом не проходил проверку органами НХВД?
– Я уже навела справки, – сказала Рената, – Никаких документов на него в архивах не имеется. Мы не знаем, где он родился, кто его родители, где получал образование. Мы даже не знаем, как его зовут: толи Иван Петрович, толи Павел Андреевич. Прям невидимка какой-то. Свидетели описывают его по-разному. Вполне возможно, что у него есть двойник или он гримируется. Но у меня есть идея, как выйти на него через сообщников. Похищение капсулы для бальзамирования – это наверняка его рук дело. В одиночку такое не провернуть. Кто-то помогал ему грузить, перевозить. Кто-то наверняка видел автомобиль или подводу. Опросим извозчиков и дворников, проведем розыскные работы. МУР уже работает над пропажей…
Никровляев вставил вопрос.
– А этот Дионов не может быть связан с профессором Кознаковым, который пересаживает головы живым людям? Я слышал о нем в тюрьме, кажется, они из одного института.
– Вот и выясни, подними своих информаторов…
Осведомитель
Никровляев сидел за столом своего бывшего начальника Дышкина и разбирал бумаги. Формально Никровляев всё ещё работал в транспортном отделе, но вывеску он уже успел сменить на "Особо Секретный Спецотдел. Черная магия и прочие вопросы мистики". В дверь кабинета робко постучали.
– Это спецотдел? Можно к вам?
– Попробуйте. Что у вас? Как ваше фамильё?
– Меня звать Главредкин, я из газеты "Московский гудок". Есть тревожный сигнал…
– Ага, товарищ главный редактор! Что же вы сразу не сказали! Я тут человек новый, сразу не узнал. Конечно, проходите, садитесь! Чаю, кофе, коньячку? Читал вашу газету. Остро и умно! Особенно кроссворды. Я вас внимательно слушаю.
– Видите ли, ко мне пришел молодой писатель, принес рукопись. Сплошная крамола на социалистическое будущее. Поклеп на коммунизм. Якобы пророчество и Апокалипсис.
– Да-да, понимаю. Я тут разбираю дела моего предшественника. Было расстреляно тридцать восемь пророков, девяносто четыре писателя, два философа и один куратор НХВД, то есть он сам. Так знаете, за что его расстреляли?
– Наверное, он что-то упустил?
– Вот именно! Надо было читать не всех этих писак, а речь товарища Иегуды. А ведь сказано, что революция победила, и отныне мы переходим на рельсы социалистической законности! А это значит, что прежде чем кого-то расстрелять, мы должны его судить по всей строгости, а для этого необходимо собрать доказательства вредительства. Вы собрали доказательства вредительства?
– Помилуйте, я не прошу никого сразу расстреливать. Пусть судят, если надо. Мое дело скромное. Я только сигнализирую.
– Это похвально. Так значит, очередное пророчество? Видите этот шкаф набитый делами? Это всё пророчества. У нас все подвалы забиты пророками, монахами, юродивыми и философами. Я полистал их дела. Ничего оригинального. Скоро будет мировая война и все погибнут. Покайтесь, ибо грядет антихрист…