деле ценила.
Потом женщины прошли на кухню и сразу принялись за приготовление обеда. Холодильник был набит до отказа, поэтому им оставалось только соревноваться в кулинарном мастерстве. Яна решила взяться за судака под маринадом, Марина – за мясо по-французски. Саша обещал сообразить необыкновенное барбекю. В общем, присовокупив к этому ряд салатов и нарезок, которые были куплены семейством в в полуфабрикатном виде, предстоящий обед можно было назвать настоящим пиром, разумеется, не забывая о горячительных напитках, коих в дачном погребе тоже был широкий ассортимент.
– О-о-о! – войдя, протянул Саша, закрывая глаза, – Как я обожаю, когда на кухне все фырчит, парит, кипит!
– Федотов, – игриво заметила Милославская, – а ты, между прочим, отлыниваешь! Давай включайся в производственный процесс!
– Виноват, виноват, – разведя руками, ответил Саша. – Мамуль, а где у нас все для барбекю? – обратился он к Марине. – В погребе?
– Уф-му, – промычала она, жуя что-то из наскоро перехваченного.
Прошло не менее часа до тех пор, когда собравшиеся уселись наконец вокруг стола, выставленного на террасу, обвитую виноградом, грозди которого, к сожалению, совсем еще не вызрели. Было пока светло, но в траве уже начинали потрескивать сверчки, заявляя всем остальным о наступлении своего времени. Джемма легла на ступеньках и, прикрыв глаза, все же предупреждающе помахивала хвостом.
– Комаров тут почти нет. Это тоже плюс, – заявил Саша, открывая бутылку белого вина.
Первый тост был за «молодых», а потом, как обычно – за любовь, за дружбу, за здоровье и прочее. От вина приятно зашумело в голове, разговор становился все оживленнее, воспоминания лились рекой. Саша преподнес Марине корзину роз, которую предусмотрительно спрятал где-то в подвале, и маленький флакон ее любимых духов «KENZO». Марина, конечно, была растрогана и даже пустила слезу. Саше едва не пришлось успокаивать обеих женщин, потому что и Яна не смогла сдержаться, ибо, глядя на счастливых супругов, она не смогла не вспомнить о своей семейной жизни, история которой была, увы, трагична.
Несколько лет назад семья Милославских – Яна, ее муж и сын – попала в серьезную автомобильную катастрофу, после которой в живых осталась только сама женщина. Тогда она не благодарила бога за свое спасение, она проклинала его. Ее супруг, Саша, и единственный сын, Андрей, погибли. Жить не хотелось, видеть никого не хотелось. Дни шли за днями, а становилось только больнее и больнее. Каждая вещь в доме напоминала об ушедших, так любивших Яну и так любимых ею. Не раз у нее возникала мысль о самоубийстве, но рука не поднималсь переступить заповедь «Не убий». Милославской стало казаться, что она сходит с ума, и тогда она решила сменить место жительства, забраться подальше, где поглуше, существовать тихо и незаметно. Под руку ей Агафоновка и подвернулась.
– А ну, хватит мне сырость разводить, – прикрикнул на женщин Саша и взял в руки гитару. Ударил по струнам и затянул их общую, любимую с юных лет, но только теперь окончательно понятую