сюда еще по одной причине… – он достает из кармана пиджака две небольшие карточки и протягивает их мне.
– Что это? – интересуюсь, принимая их.
– Это приглашения на благотворительный вечер в количестве двух штук, – Каримов кивает на билеты в моих руках, – По идее, я должен был присутствовать на этом событии со своей супругой, но она в последние дни неважно себя чувствует, так что… Не могу же я развлекаться, пока моя любимая недомогает.
– О, мне жаль вашу жену… – сочувствую я, – Надеюсь, она в скором времени поправится.
– Не сомневайтесь в этом, Стелла, – Айдар Фаизович благодарно улыбается на мои слова, – А вы сходите с Александром вместо нас. Вероятно, вы встретите там много знакомых и приятно проведете время. По крайней мере, я искренне вам этого желаю.
– Спасибо… Думаю, мой муж не откажется лишний раз показаться в обществе, – говорю это, а саму меня коробит от одной мысли выйти в свет с супругом.
– Хорошо… – Каримов выпрямляется, – Мне уже пора отправляться по своим делам, поэтому вынужден оставить вас, уважаемая Стелла.
– Я понимаю. Всего доброго, Айдар Фаизович. И еще раз спасибо за приглашения, – любезно улыбаюсь мужчине.
– До свидания, – он склоняет голову в почтении, чуть прищурившись на меня.
По пути к выходу Каримов салютует моему мужу и заостряет взгляд на Руслане, который увлеченно просматривает кадры на экране фотоаппарата. Не могу знать, что напридумывал себе благодетель Александра, но у него однозначно нет никаких оснований для предположений и глупых гипотез.
Я выкидываю пустой стаканчик в мусорное ведро и проверяю время на телефоне. Видя занятость в процессе каждого, решаю последовать примеру Каримова и, наконец, убраться отсюда.
Не могу отказать себе в том, чтобы перед уходом еще раз глянуть на мужчину-викинга. Он перехватывает мой взгляд, и я чувствую как его глаза провожают меня…
Несколько лет назад
Лея Александровна была крайне неспокойным ребенком в период новорожденности – точь-в-точь как бунтарка из знаменитого блокбастера. Она лишала меня сна и отдыха от слова «совсем». Я оказалась погребена под грузом ответственности. Почему-то я представляла себе, что материнство станет для меня временем безмятежного счастья, когда я буду бережно поправлять одеяльце на дочери, пока она сладко спит в своей кроватке, вальяжно прогуливаться с коляской по парку и при этом находить время на себя и на мужа. По факту у меня едва хватало времени между частыми кормлениями, чтобы вымыть голову и побрить ноги. Не говоря уже о том, чтобы наложить макияж и накрасить ногти. Мой гардероб ограничился теми вещами, которые легко отстирываются от следов детского срыгивания или которые не жалко выбросить в случае обратного.
Но как бы трудно мне ни было адаптироваться к роли матери, я все равно находила в этом один позитив. Дочь наполнила мое сердце такой любовью, какую я никогда и ни к кому не испытывала.