бывало совсем и не мог понять, в каком настоящем он живёт: в своём старом или в собою исправленном чужом новом или вновь исправленном опять старом. Порой его реальность проистекала сразу множеством сознаний или может быть одним, но несколькими виртуальными людьми, при чём во сне и наяву одновременно, но сон и явь он не всегда различал. Это сложно объяснимо словами. Наверное, лучше не углубляться в этот мало изученный, так теперь уже называемый, феномен Зайцева.
Зайцев заходит в офис. На фоне скудных коридорных декораций внутреннее убранство помещения выглядит ни много ни мало – музеем искусства. Стены по справедливости должны иметь статус, как минимум, объекта культурного наследия. Бросая беглый взгляд на необычайного декора стену, Захар замечает довольно-таки занятную экспозицию. На самом почётном месте, ярко сияет золотой багет картины, там, где обычно висит портрет известной личности на все заморские княжества самого главного человека какой-нибудь административно-территориальной единицы. Но, на чудном полотне изображён, не лик важного властьбезумца, а шикарнейший ультрасовременный небоскрёб в тёплых лучах заката. Модный и известный художник всенепременно вложил всю свою огромную чистую душу в это необычайно-божественное творение. Зайцеву заметно нравится нетленное изображение, он видит и чувствует что-то своё, родное. Затем, вдруг неожиданно для себя, он видит в изображении небоскреба символ технократического общественного строя, а в образе солнечного заката – конец Кали-юге. Задумчиво и одобрительно, еле заметно покачивает головой, погружаясь в глубокую скважину своих воспоминаний, доставая от туда коллекцию тёплых радостных ощущений. Витая в облаках и смакуя купаж забытых им эмоций, старается включится в момент окружающей действительности, в здесь и сейчас. Резко взбодрившись, начинает разговор.
ЗАЙЦЕВ: Доброго дня! Разрешите окунуться в вашу расприятнейшую атмосферу!
ЖАБОНЯН: Здравствуйте! Да пожалуйста, вливайтесь!
ЗАЙЦЕВ: Хорошо у вас тут, уютно, так и хочется с вами посотрудничать.
ЖАБОНЯН: А вы такой игривый, наверное и не женат к тому же.
ЗАЙЦЕВ: Совсем ни разу!
ЖАБОНЯН: Совсем без отношений? Подозрительно!
ЗАЙЦЕВ: Нет, ну почему же, есть отношения…
ЖАБОНЯН: В таком случае, не распыляйтесь зазря, сосредоточтесь на даме сердца! Ну что же, тогда, без излишних душных презентаций и тошных прелюдий запустим процесс оформления. Так, подпишем бумажку, для начала, вот, возьмите.
ЗАЙЦЕВ: Да, понимаю… Что же вы так сразу… Как, теперь уже выяснилось, обознался. Напридумывал себе бог весть что, показалось увидел родственную душу, а без этого в наше время никуда, любая красота меркнет, ещё раз извините, обознался…
ЖАБОНЯН: Ничего-ничего, вроде как комплимент получился. Что же вас сюда привело?
Несмотря