Люси, чтобы она не кинулась убирать дом, а ведь все равно кинется…
Киваю:
– Значит так, да.
– Вот так, вот, еще один… – Крафтман постукивает пальцами по столу, смотрю, как сквозь его пальцы просвечивают тонкие ветви и, кажется, листва.
– Уже начинаю понимать, что происходит, но все-таки спрашиваю:
– Кто… еще один?
– Вы, кто… – Крафтман выходит в холодок осени, направляется к своему дому, сотканному из листвы и тумана, порожденному лесом, как и сам Крафтман, как и мы все, идет к своему прошлому, щедро подаренному тем же лесом…
Что неправильно на этой картинке
На небе две луны
(А вот вы и попались, действие происходит не на земле)
В июне тридцать один день
(А вот вы и попались, после восстания июня 32 года – да-да, восстал сам июнь 32 года, потребовал, чтобы в нем был 31 день, и с тех пор в каждом июне 31 день)
Дома перевернуты вверх ногами
(Ну а как еще строить со здешней гравитацией?)
По небу летят рыбы
(Вот это вы правильно подметили, никаких рыб не существует. И неба, кстати, тоже)
Бабочка сидит на цепи
(Ну а как вы хотели, вы местных бабочек видели, за ними глаз да глаз нужен, чтоб не улетели… Как зачем? А запрягать кого будем? А грузы носить кто будет? Ка-акой трактор, где вы здесь бензин возьмете для трактора?)
На улице лето, а река замерзла
(А кто вам сказал, что там вода?)
Вон тот человек вчера погиб, а сегодня снова идет по улице как ни в чем не бывало
(Ну как вы хотите, Сущность пробует варианты. Вы еще третий вариант не видели, там, где он живой и мертвый одновременно, и не спрашивайте, как)
Человек, проживающий две жизни одновременно, должен пойти на пикник в той реальности, где у него семья, а он пошел в той реальности, где живет один-одинешенек
(А вы не знали, что реальности где-нибудь да и соприкоснутся?)
Сущность пытается восстановить человеческую колонию до того, как она её уничтожила
(Здесь нельзя сказать – уничтожила, здесь правильнее сказать – сделала так, что колония не появилась, а теперь пытается вспомнить колонию, которой не было)
Седло для пустыни
…ближе к полудню пустыня обрушивается на меня всем своим зноем, хочет спалить дотла. Я распаковываю цистерны, пою водой верблошадей, они жадно опускают морды. Опустошаю разом две фляги, выливаю себе на голову еще одну, – пустыня отступает, злобно клацает зубами.
Продолжаю путь на двух верблошадях – еще двух пустыня уже забрала, удушила своим раскаленным дыханием. Тянемся к горизонту, горизонт убегает от нас все дальше, вздымая песчаные вихри своим длинным хвостом.
Солнце прячется в свою нору, небо линяет, меняет свою светлую шкуру на сияюще-черную со скачущими по ней звездами. Развожу огонь, чтобы укрыться от подступающего холода, верблошади ложатся поближе к огню.
Когда светает, чувствую, что у меня нет сил подняться –