майор заметил моё чрезвычайно трезвое состояние, и начались разговоры из разряда: «Ты меня уважаешь?».
– Товарищ майор, мне ещё к жене с сынишкой ехать в больницу…
– Так это, поедешь, Артём! Поедешь! – из его рта пахло спиртным и только что съеденным оливье. Он потянулся за графином с водкой и налил рюмку до самых краев, после чего вручил мне. – Вот что, лейтенант… Стоп… Старший же лейтенант теперь! Бери! Выпьем за тебя и сына твоего, – будущего начальника!
– Товарищ майор…
– Без званий! Сегодня я для тебя просто – Григорий Александрович.
– Григорий Александрович, ну как же я пьяный и за руль…
Майор почесал затылок, призадумался, а затем вдруг улыбнулся до ушей, как озарённый.
– А мы тебе такси вызовем! Я вызову, за свой счёт. А машину свою завтра заберёшь, ничего с ней не случится.
Он насилу всучил мне рюмку.
– Давай, за Рому…
– Родиона, – поправил я его.
– Да, да! За Родиона! Красивое имя!
Делать было нечего, пришлось пить, сначала одну, а затем и три. Пил не из уважения к его персоне, а как и любой человек в моём положении из самых простых побуждений: а вдруг повысит? или зарплату поднимет? или еще чего эдакого перепадет?
Мне с трудом удалось выбраться из лап майора и на такси – вызвал я его за свой счёт, – и убежать от этой раздражающей попсы и людского шума. В глазах двоилось и расплывалось, и я было хотел всё же поехать домой, но жутко скучал по Лерке. Да и пьян я был не так сильно, чтобы глупостей творить.
В больнице я еле уговорил дежурную санитарку пройти, и когда Лера меня увидела пьяного, то не испугалась или пришла в ступор – наоборот, тихонечко засмеялась. От её смеха мне сразу стало так тепло на душе. Я извинился и поцеловал её в щечку, объяснив причину своего опоздания.
Родя тихо сопел во сне. Я сидел рядом с ним и не мог оторвать глаз от этого прелестного создания. Мой сын… До сих пор голове не укладывалось, что это мой сын…
– Знаю, об этом еще рано думать… Но может, через годик-два заведём ещё малыша? Я очень хотела бы девочку. Да и Роде не будет скучно одному.
По спине прошёлся холодок. Я крепко сжал большой палец руки, спрятанный под кроваткой малыша. Ее разговор о будущем ребенке и опьянение придало мне храбрости.
Лучше покончить с этим здесь и сейчас.
– Лера… – тихо начал я. – Я должен сказать тебе кое-что, очень важное.
Я сел на край койки, взял ее худую ладонь в свои руки и почувствовал холодное прикосновение обручального кольца.
– Ты здесь так долго в больнице не только из-за кесарева. Есть ещё кое-что…
Я не стал вникать в подробности и пересказал лишь факты, сказанные хирургом. Лицо ее по мере моего рассказа становилось все бледнее, а глаза наполнялись слезами. Все это казалось ужасным сном, кошмаром, который должен наконец закончиться. Но, увы, то было лишь его начало.
Лера продолжала смотреть на меня с надеждой. В эти минуты она наверняка думала,