больше пяти килограммов, и для съемки требуется задействовать обе. С помощью веревки Ярик поднял кинокамеру и, взведя пружину механического привода, приник к визиру. Какое-то время он всматривался в окуляр, меняя кратность объектива и водя им по концентрационному лагерю.
Наконец послышался стрекот заработавшего протяжного механизма пленки. Продлилось это всего-то секунд двадцать, после чего Ярик вновь взвел пружину и устроился поудобней, всем своим видом выражая ожидание.
– Это все? – удивился Виктор.
– А чего ты ожидал? Что я израсходую на общий план всю пленку? У меня ее тут всего-то на полторы минуты, а одного завода пружины хватает на тридцать секунд работы. Так что обожду, пока что-то не поменяется.
– Ну что же. Ждем вместе, – хмыкнул Виктор.
В восемь прошел завтрак у личного состава гарнизона. Потапов заснял и этот момент, затратив на это не меньше двадцати секунд из ограниченного лимита. После чего вновь взвел пружину и стал выжидать, осматривая лагерь в бинокль, который время от времени одалживал у Виктора.
Вскоре на дороге, ведущей из деревни, появилась колонна из двух легковых автомобилей и одного грузовика. В кузове последнего находилось до двух отделений солдат с пулеметом, установленным на кабине. Потапов тут же отреагировал на смену обстановки и, вооружившись камерой заснял их.
Вскоре колонна подкатила к лагерю, и из легковых автомобилей появилось шесть офицеров, в руках одного из которых оказался саквояж. Нестеров отчего-то подумал об артефактах и о том, что этот наверняка характерник. Их встретили три других офицера, до того раздававшие команды солдатам гарнизона. Скорее всего, комендант и ротные командиры.
Прибывшие сначала устроились за столом под камышовым навесом и распили по чашечке кофе. Однозначно они уже позавтракали, а это – всего лишь ежедневный утренний ритуал. Люди ведь не машины. Им необходимо время для решения организационных моментов.
Лагерное начальство управилось быстро. Дело у самураев было поставлено на поток. Не успели прибывшие допить кофе, как к мосткам над рекой начали подводить пленных. Двое японских солдат ставили приговоренного на колени и растягивали руки в стороны с помощью накинутых на запястья веревок.
Как только первая партия была готова, пятеро офицеров наконец отставили чашки и потянулись к мосткам над каналом. Каждый из них встал за коленопреклоненным пленником и извлек пистолет. Переглянулись и практически одновременно выстрелили им в головы.
Палач стрелял жертве в затылок и тут же переходил к следующему пленному. Убитого освобождали от веревок и сбрасывали в канал, воды которого выносили тело прямиком в залив Ханчжоувань. Пленных выводили одного за другим. Конвейер смерти не останавливался ни на минуту в течение часа. За это время каждый из палачей успел расстрелять не менее сотни человек! А возможно, что как раз по сотне.
В какой-то момент один из них прекратил свою кровавую работу и с победным видом поднял руку. Остальные четверо монотонно достреляли