буквами было написано: «Цветовая воронка нереального», а ниже чуть мельче: «Интерьерные картины Дарьи Павловой». Я тяжело вздохнула и мысленно попыталась собраться с силами.
Глеб открыл передо мной массивную входную дверь из тёмного дерева и я оказалась в просторном овальном помещении, почти без окон, но с избытком искусственного света. Он лился отовсюду, с потолка, стен и даже на полу стояли крошечные светильники. Из этого потока света вдруг выплыла и пошла к нам навстречу хрупкая женская фигура в чём-то летящем и одновременно мешковатом. Волосы у этой фигуры переливались розовыми и оранжевыми оттенками разной степени интенсивности. Я напряглась и машинально сжала руку Глеба, он тут же ответил лёгким пожатием и приобнял меня за плечи.
– Глеб, как же я тебе рада! – с чувством произнесла ярковолосая женщина и я увидела, что она совсем не молода, а скорее всего даже старше моих родителей.
– Марта, это Дарья, самая талантливая из всех известных мне художниц. Даша, это моя Марта, – представил нас Глеб. Я расплылась в улыбке и почувствовала, как постепенно уходит всё напряжение последних дней. Он сказал «Моя Марта»! Моя! Как это приятно… Да ещё и его давняя знакомая в итоге оказалась совсем не опасной.
Глеб обменялся парой общих фраз с эффектной виновницей торжества и галантно поцеловал ей руку. Потом помог мне снять пальто и направился с ним к импровизированному гардеробу, представляющему из себя кучку составленных вместе разнокалиберных вешалок с плечиками. Дарья тут же цепким и внимательным взглядом быстро окинула меня и мой наряд. Она приветливо улыбнулась и протянула мне свою руку с длинными тонкими пальцами, на одном из которых розовыми брызгами сверкал крупный перстень.
– Зовите меня Даша. Я рада с Вами познакомиться, Марта. Вы и правда, чудесны, – она чуть помедлила и серьезно добавила: – Глеб мне о Вас всё рассказал.
– Даша, взаимно, спасибо. А что он Вам рассказал? – в некотором замешательстве спросила я.
– Всё, дорогая, – просто ответила она и погладив меня по руке вернулась к группе экстравагантно одетых людей в центре зала.
Глеб принёс мне и себе по бокалу шампанского. Шипящая жидкость с прыгающими пузырьками мгновенно отвлекла меня от странного поведения именитой художницы и я наконец-то обратила внимание на картины, развешанные по стенам зала. На огромных полотнах, спускавшихся с потолка до самого пола, цвели и распускались диковинные экзотические цветы. Продолговатые листья с зазубренными краями, набухшие пышные бутоны и длинные остроконечные лепестки поражали богатством цветовой палитры. Но работы нельзя было назвать аляповатыми или слишком пёстрыми, все оттенки лишь изящно дополняли друг друга. Рассматривая картины, я подумала, что если бы и сама обладала талантом живописца, то наверное писала бы такие же волшебные цветы, ведь они как будто вышли из моих фантазий.
– Ну, как впечатление? – спросил у меня Глеб, обводя рукой стены галереи.
– Это… Это не реально! Дарья и правда талантлива.
– Да, –