ноября. Корпус «Кассиопеи» покрылся воздушными кружевами голубого инея. Перламутровые хрусталики потрескивали под ногами. И так жалко было топтать эту красоту! Но по тропинке от гаражей уже спускался Николай. Вид у него на сей раз был более приветливым. Казалось, низкий лоб уже не давил глаза так, как вчера. Александр успокоился. Да и что ему было волноваться? Видит Бог, перед этим парнем он был чист. Ему бы и в голову не пришло ухаживать за замужней женщиной. Общаясь с Марией, он улыбался ей так же, как и другим, с кем приходилось работать. В его шутках никогда не было пошлых намёков, какие частенько отпускались – вместе с похотливыми взглядами – другими мужчинами. Что касается её чувств к мужу – это их семейные проблемы. Помочь, конечно, Николаю он поможет, но ни денег, ни рыбы не возьмет. А вот от отгулов, что обещал Петрович, не откажется. «Кассиопею» нужно подготовить к зиме.
До места они шли почти весь световой день. Александр молча делал своё привычное дело, Николай с интересом наблюдал за ним. Иногда он задавал какие-то вопросы по яхте. Александр объяснял спокойно, неторопливо. Потом Николай попросился сесть за румпель. Получилось нормально. Да и не велика наука! В душу не лезли. Молчанием не тяготились. Мало-помалу разговор перекинулся на рыбную ловлю. Своё дело парень знал туго. Рассказывал, какие и где лучше ставить сети, как убегать от рыбнадзоров, куда можно сдавать улов. Осторожно завёл разговор о том, как убили недавно двух рыбаков, посмевших проверить чужие снасти.
– Законы, конечно, нынче везде звериные, – доверительно сетовал Николай. – Самосуд вершится на каждом шагу. Вон и по телеку в фильмах показывают… Прав тот, у кого мышцы крепче. Ты один-то выходить в озеро не боишься?
Александр покачал головой.
– А кого мне бояться? Я чужих сетей не проверяю. На чужие пикники рот не открываю. Деньги тоже не кую. К тому же я человек верующий.
Николай ухмыльнулся. И от этой его ухмылки повеяло чем-то колючим и злым.
– Видел икону, что в каюте висит. Значит, говоришь, крест у тебя на вороту есть?
– Куда ж ему деться? – отшутился Александр и пошел кипятить чай.
А когда вернулся, Николай, цинично глядя на женский лик, вышитый на гроте, вдруг озадачил вопросом:
– А это что у тебя за краля такая? Для вдохновения? – и, не дожидаясь ответа, продолжал рассуждать сам с собой. – Не похоже. Красавицей не назовешь. Мымра злющая!
Александр пожал плечами.
– Когда как!
– Что ты имеешь в виду? – встрепенулся парень.
– Да так. Она разная бывает.
– Шутишь, что ли?
– Нет, правда. Смотря какой и откуда ветер дует.
Какое-то время оба не отрывали взгляда от Кассиопеи. Глаза женщины на парусе потемнели – из голубых стали тёмно-синими. Того и гляди, пронзит огнём.
– Надо же, какой эффект! – удивился парень. – Век бы не сообразил, что так может играть от ветра полотно! А я думал, мистика какая. Нынче мозги пудрить модно! – И досадно сплюнул за борт. – Признаться, не люблю я этих баб! Курвы они все продажные! Волчицы! А волка, как ни корми…
Эту