убраться подальше от капитана. Он и сам успел побегать, пока трепали янки при отступлении, и видел, в каком состоянии вернулся командир, а потому зарёкся, что в спецуру его никакими калачами не заманят.
– Здравия, Виктор Антипович, – поприветствовал его подошедший Овечкин.
– О! А это и есть ваш Дед? – спросил Питон.
Причём сказал так, что прозвище старшего унтера прозвучало именно с большой буквы, как позывной. Старый вояка правильно понял спецназовца, а потому ничуть не обиделся, но границы всё же решил обозначить.
– А это кому как, товарищ капитан. Кому старший унтер-офицер Овечкин, кому Дед, а кому и Сидор Матвеевич.
– А мне как позволишь к себе обращаться?
– Я не спецура, а потому в узком кругу по батюшке. А как при подчинённых, то по званию оно лучше будет.
– Суров ты, Сидор Матвеевич.
– Живу долго и всё больше в погонах.
– К слову, я о тебе не только от Тополя слышал. Знают тебя среди сандинистов и уважают. Уж не первый год в Никарагуа, даёшь прикурить сомосовцам и янки.
– Сидор Матвеевич, принеси компактную двойную непривязанную «Аптечку». Мы её сменяем на четверную, старенькую.
– А стоит ли? Транспорта-то у нас нету, – с сомнением и толикой осуждения проворчал унтер.
– Будет. Даже не сомневайся, – поспешно заверил Виктор и добавил: – А четыре в нашем случае лучше двух.
– Это-то да… Ладно, сейчас принесу.
– Ох и суровый дядька, – повторяясь, хмыкнул ему вслед Питон.
– Не то слово, – вздохнул Виктор. – Мы когда отступали, танк потеряли, пришлось и прицеп бросать, а там добра разного хватало. С потерей Дед более или менее смирился, но на большую «Аптечку» теперь смотрит не сквозь призму её возможностей, а с учётом вероятности её утраты.
– Так, может, ты погорячился?
– Не погорячился. Каждый лишний заряд дорогого стоит. К тому же после нашего отхода все имеющиеся «Аптечки», кроме моей персональной, ушли в ноль. Случись сейчас шальной снаряд, а меня не окажется рядом, так и спасти никого не получится. А этот артефакт заряжен и готов к использованию. Или уже применили?
– Заряжен, конечно.
Пока говорили, Овечкин успел обернуться и вручил капитану компактный артефакт, забрав брезентовую сумку с большим.
– Слушай, Тополь, у меня к тебе есть предложение, – заговорил Питон, когда старший унтер отошёл, и они вновь остались одни.
– Не хочу, – тут же пошёл в отказ Виктор.
– Я ещё ничего не сказал.
– И не надо. И так понятно, что предложишь прогуляться за линию фронта. Для меня это не невидаль какая, но прежде я туда хаживал на колёсах. На своих двоих оно как-то тяжко получается.
– Ну, тут ты лишён выбора, – покачав головой, возразил капитан. – Ты знаешь, что тридцать два самолёта с уничтоженных авианосцев уцелели и сумели сесть на шоссе, а сейчас под них