своего происхождения.
Праздничная одежда вовсе таковой не выглядела. Простой льняной серо-белый балахон свободного кроя, без пуговиц, с широкой горловиной и такие же по цвету и составу просторные штаны с завязками на поясе. К «праздничному» комплекту прилагалась пара простой обуви вроде лаптей. Наряд пришелся впору юным путешественникам, и, когда они оделись, Аху продолжил расспросы:
– Вы, как я вижу, братья?
– Да, – посмотрев на отца, ответил Санька-сын.
– А где родители?
– Родители? Дома остались.
– Разве такое возможно? – возмутился Аху Печ. – В праздничную-то неделю?
– Они нездоровы, – нашелся Санька-отец.
– Да! – поддержал его Санька-сын. – Папа нездоров, а мама с ним осталась.
– Это неприятно, – сочувствующе произнес Аху. – Сейчас редко кто болеет.
Так они разговаривали до самого прибытия. Аху Печ оказался довольно говорливым человеком и, сам того не ведая, открыл ребятам много интересного об укладе Ерундистики.
Основная часть жителей страны была сосредоточена в единственном городе, где постоянно проводились какие-то праздники. Причем поводов для них с каждым годом придумывалось все больше и больше. Автором этих торжеств выступал Верховный правитель, как называл его Аху. И Санька понял, что это и есть Ялиф Отсорп. На праздник обязательно собирались все жители Ерундистики. Те, кто жил в городе, приходили семьями на центральную площадь для участия в торжествах. Жители пригорода и отдаленных хуторков прибывали в город своим ходом.
На время праздника приезжих размещали в домах городских жителей. И ребятам предстояло познакомиться с одной из таких семей. Сам Аху был одним из помощников Верховного правителя, имел жилье и в городе, и в деревне, откуда сейчас и направлялся. В государственном аппарате Ерундистики Аху отвечал за обеспечение местного населения праздничной униформой. Его должность так и называлась – заместитель Верховного правителя по праздничной одежде или сокращенно зампразод. Такую важность имели эти мероприятия, раз целый заместитель занимался только одеждой…
К городу стекалось несколько «стальных» ручейков. По ним из разных мест так же двигались летающие повозки с группами людей. Повозки отличались друг от друга по форме. Одни были открытые, как та, на которой летели Аху Печ и его пассажиры. Другие крытые плотной тканью, вроде тента. Третьи по форме напоминали салатницу, какую Санькина мама выставляла на праздничный стол.
Санька обратил внимание, что были чисто «женские» повозки. Их выдавал нежный розовый цвет и обилие цветочных гирлянд. В каждом транспорте сидели шумные компании одинаково одетых людей. Все они были радостными и приветствовали друг друга, когда их повозки сближались.
Санькина повозка поравнялась с женской ладьей, украшенной яркими цветами. В ней сидела девичья бригада человек из двенадцати, все в белых балахонах. Они напевали незатейливую песенку:
Праздник, праздник,
Яркий праздник
Бесконечной радости.
Будем